Кольцо Тритона
Шрифт:
— Нельзя оценить эти стихи по достоинству, если их не спеть, — перебил Тьегос и грянул отменным тенором:
Платье богини зари —Струи шелков розоватых —Нетерпеливо и яроОн— Проклятье! Даже мне эта задачка не по плечу без хорошей музыки. А не позвать ли нам свирельщицу?
— Не надо, — подал голос Квазиган. — Я не расстаюсь с музыкальным инструментом, он мне помогает коротать досуг.
Он достал из-за пазухи свирель и взял на ней несколько аккордов.
— Ну, а теперь, сударь, напой мотив. Да, я справлюсь, начинай.
Под сладостные трели флейты Тьегос встал и допел «историю творения» до конца. Когда он умолк, Вакар произнес:
— Сударь, может, ты и шут, и не скажу, кто еще, дабы не оскорблять слух наших гостей, но за всю жизнь я не слышал лучшего голоса, чем твой. Чего бы только я ни отдал, чтобы петь, как ты!
— Это пустяки. — Тьегос, пошатываясь, отступил к своему стулу. — У этой песенки довольно грубый варварский привкус, но в моем исполнении он не так заметен. По крайней мере я не воспринимаю всерьез всю эту глупую мифологию... Ик!
Приступ икоты завершил его речь. Порфия обратилась к Вакару:
— Ну а теперь, сударь, покажи-ка и ты, на что способен.
— Я могу лишь сказать, на что я не способен. — Вакар начал перечислять, загибая пальцы: — Я считал, что умею петь, но, услышав Тьегоса, понял, что всего лишь каркаю, как ворона, питающаяся падалью. Будучи трезв, я могу плясать, — надеюсь, королева помнит, — но сейчас я как назло нетрезв. Я знаю несколько историй, но благородному человеку недопустимо рассказывать их в таком обществе...
— Старина, забудь, что ты благородный, — захихикал Гараль. — Из уст самой королевы я слышал такие соленые истории, что тебе и не снилось.
— Отлично. А вы знаете анекдот о горбуне и жене рыбака? Нет? Ну так вот...
Когда он умолк, все захохотали. Жена Гораля разразилась истерическим смехом — пришлось ее хлопать по спине. Вакар еще рассказал анекдотец-другой, а потом королева Порфия заявила:
— Ты сказал, что умеешь петь — так пусть «ворона» продемонстрирует свой голос.
— Да нет, что ты, твое величество...
— Я настаиваю. Господин Квазиган тебе подыграет.
— Но не говори потом, что я не предупреждал. Квазиган, мотив такой: да-де-де да-де-де...
Свирельщик подхватил мелодию, и Вакар запел «Песнь Врира»:
Вот к реке поскакалВрир, великий герой.Заискрилось в лучахСеребро его лат...Когда он закончил, Порфия захлопала в ладоши и воскликнула:
— Превосходно! Хоть я и не понимаю лорского языка, готова поклясться: ты поешь лучше Тьегоса.
— Я не слышал никакого пения, — прорычал Тьегос, совладав с икотой. — Но кажется, где-то поблизости квакала жаба.
— А
— Оба поют великолепно, — уклончиво ответил тертый придворный калач и повернулся к Квазигану. — Ну-ка, давай еще! Сыграй нам какую-нибудь мелодию твоей родины.
Квазиган затянул заунывный мотив.
— Клянусь задницей Астерио, — сказал Тьегос, — это похоже на наш танец в честь богини Луны.
— Откуда ты знаешь, как он выглядит? — удивилась Порфия. — Ведь во время этого танца мужчинам строго-настрого запрещено приближаться к девам.
— Подумаешь, запрещено... Порфия, ты лучшая плясунья в Огуджии, вот и покажи его нам, а Квазиган сыграет.
— Это неприлично, — возразила королева, но ее голос потонул в криках остальных.
Наконец Порфия встала и плавно задвигалась в такт мелодии Квазигана. Она нетвердо держалась на ногах и то и дело наступала на шлейф своего просвечивающего платья, пока не вспылила:
— Проклятая тряпка! Мешает...
Она развязала поясок, выскользнула из платья и швырнула его на змеиный трон.
— А ну-ка, раздвиньте эти проклятые столы! — распорядилась совершенно нагая, если не считать расшитых драгоценными камнями сандалий, царственная танцовщица.
Перед глазами Вакара, словно в колдовском тумане, поплыла комната. Казалось, огни лампад на стенах закачались в ритме неземной музыки, а фрески ожили: еще чуть-чуть, и быкоглавый бог добьется своего.
Вакару хотелось вскочить и, подражая Астерио, схватить в объятия гибкое белое тело Порфии. Королева ростом была невеличка, но ее формы будили звериные инстинкты в любом мужчине, который оказывался рядом.
В этот миг Порфия споткнулась и упала на колени Гараля. Министр поднял руку, чтобы отвесить шлепок королевскому задку, но вовремя опомнился. Это зрелище вызвало у Вакара такой приступ смеха, что он чуть не упал со стула.
— Ладно, хватит. — Шатаясь, Порфия вернулась к трону, попыталась натянуть на себя платье и восхитительно в нем запуталась. Тьегос кинулся к ней на выручку. — Кто еще что-нибудь умеет?
— У нас в Тегразене есть игра, — вызвался Квазиган, — под названием «ступай в Керне». По кругу расставляются стулья, на один меньше числа игроков. Пока звучит музыка, все ходят вокруг стульев, а когда она вдруг умолкает, — садятся, и тот, кому это не удается, выходит из игры. Тут убирают еще один стул, и снова все ходят по кругу... До тех пор, пока не останутся два игрока и один стул. Выигрывает тот, кто занимает последний стул. Пожалуй, я сыграю, пока вы будете ходить — староват я для такой атлетики.
— Детская игра. — Тьегос поморщился. — Боюсь, нам скоро надоест.
— Все бы тебе брюзжать! — воскликнула Порфия. — Вакар, Гараль, поставьте этот стул к стене! Господин Квазиган, сиди тут в центре и играй на дудочке. Великие боги! Вы только посмотрите на него! — Она показала на Абеггу из Токалета, который потихоньку свернулся в углу калачиком и уснул. — Ну-ка, разбудите.
— Да как может мужчина, у которого в жилах — кровь, а не вода, уснуть во время такого зрелища! — поразился Вакар.