Кольцо златовласой ведьмы

Лесина Екатерина

– Он и правда это обещал? Вывезти их?

Прадеда Серега помнил по фотографиям. Он и отец были похожи: то же каменное, лишенное намека на мягкость, лицо с тяжелым подбородком и острыми скулами. Те же поджатые губы, как знак, что лишних слов не будет сказано. Та же манера смотреть – с плохо скрытым презрением.

– Понятия не имею.

Ложь. И, значит, обещание было дано.

– Какая разница! Обещал или нет, но моя мать, которой это кольцо досталось по наследству, сбежала с иностранцем. Завела себе новую семью.

Обижен. Столько лет прошло, а

все-таки – обижен. И Сереге снова все это удивительно: неужели отец, такой сильный и властный, не способен переступить через давнюю обиду?

– Не так давно она умерла. Череп ее был проломлен. Наследников иных, кроме меня, у нее не осталось. И на правах наследника я потребовал сделать опись имущества. Кольца там не было.

И что это означает? Ничего. Это кольцо могли продать, подарить, выбросить, потерять… тысяча вариантов.

– Оно вернулось, – папаша придерживался собственного взгляда на события. – Оно либо у девчонки, либо у ее мамаши. Они обе были рядом с… Валентиной.

Значит, бабку звали Валентиной. Валей.

И ее фотографию хорошо бы увидеть!

– Обе имели возможность забрать кольцо… ты должен его вернуть, пока эти твари не уничтожили нашу семью!

Все бы ничего, но, по Серегиному мнению, семья эта существовала сугубо в папашином воображении.

– То, что произошло со Светкой, – не случайность…

…Ну да, как это Серега не подумал, что Светка не могла случайно отравиться древним ядом!

– …этот рисунок – почти точное повторение кольца. Сердолик, обрамленный виноградными листьями. И книга пропала. Я держал ее здесь, в сейфе, – отец вынужден был остановиться и посмотрел на Серегу так, словно именно его подозревал в хищении ценного артефакта. – Никто не знал об этом.

Ну, это преувеличение; например, тот, кто книгу взял, тот-то определенно знал.

– Книга и кольцо у этих… и, если ты постараешься, вернешь их в семью.

Все это, конечно, хорошо, но у Сереги имелась парочка вопросов. Например, каким чудесным образом чужая книга оказалась у папаши? И, главное, как она исчезла из сейфа? Серега очень сомневался, что девчонка – спецагент, способный пробраться тайком в отцовский кабинет, вскрыть сейф и вытащить книгу, а потом, вместо того чтобы скрыться с добычей – самое логичное решение, – остаться и отравить Светку.

Они же только-только познакомились.

Нет, книгу взял кто-то свой… а кольцо?

Тоже не доказано, что оно у Вики.

Более того, сам план с женитьбой выглядит более чем идиотским замыслом. Если папаша всерьез подозревает, что некто задался целью истребить все его семейство, то не было ли разумнее убрать из дома гостей? Нет, темнит папаша, по старой своей привычке. Но как бы Серега ему ни доказывал бессмысленность данной тактики, он не отступит.

Куда там! Самый умный.

Остальные все – дебилы. И Серега, несмотря на родство, в их числе.

– Хорошо, – Серега поднялся. – Я постараюсь выяснить, что там и как…

А то мало ли, сунется он со своим идиотским планом к кому-нибудь еще, спугнет ненароком…

Пятый

не любил похороны, что, в общем-то, было естественно для нормального человека. И сейчас, глядя на гроб – разумеется, отец выбрал самый дорогой, демонстрируя обществу извращенную форму родительской любви, – он видел не Светку, но старуху.

Пожелтевшее, изрезанное морщинами лицо. Тонкую шею. Черные лохмотья, точно перья… она посмеялась над ним, и сейчас Пятый готов был признать, что странная шутка удалась. Пятый не нашел кольца…

…и Светка поплатилась.

Она встретила его по возвращении из интерната. Вышла за ворота и стояла, переминаясь с ноги на ногу, странно повзрослевшая, но нелепая в детском наряде. Коричневая юбка. Коричневый свитер. И две косички, перехваченные коричневыми резиночками. Он вышел из машины, и Светка неловко его обняла.

– Я рада, что ты вернулся домой, – сказала она, отводя взгляд. – Ты… ты прости, пожалуйста, что я тогда…

– Да ладно, он бы от меня все равно избавился.

Кивнула, принимая его аргумент. Так ведь легче, представить, что случившегося все равно было не избежать. Но Светка – добрая. Остальные… тоже изменились. Вытянулись. Повзрослели. Поняли, что на всех отцовского внимания не хватит и надо выделяться.

Он умел подстегивать это естественное, в общем-то, желание быть лучше остальных. Скупая похвала, как кусок сахара дрессированному медведю. Одному из стаи. Кому достанется?

Не Пятому, точно.

А теперь вот Светку хоронят. И он нес гроб, не в силах отделаться от чувства вины.

Златовласка на похороны не пришла. Она вообще редко покидает пределы комнаты, словно прячется ото всех. Или только от отца? Откуда в нем эта заинтересованность в чужой, по сути, женщине? Ее мать рада его заинтересованность поддержать. Она сама вокруг отца вьется, позабыв о том, что замужем.

Говорит много. Глупости говорит.

Но, когда думает, что никто ее не видит, умолкает и меняется. Проскальзывает на ее лице нечто этакое, темное. И Пятый больше не верит ей. Никому не верит.

Он знает, что не убивал Светку. А вот остальные?

Серега мечется… они со Светкой всегда близки были, ближе, чем остальные. Единокровные. Родные не только по отцу, но и по матери. Неужели та, другая половина крови, держала их? А теперь он остался один и разом посерьезнел, пусть и цепляется за свою прежнюю маску бесшабашного идиота.

Но, опять же, разглядывает собравшихся с прищуром.

Подозревает?

Кого и в чем?

Третий отстраненно равнодушен. Однажды он решил, что эмоции вредят его карьере, пусть и существовавшей сугубо в проекте, и отказался от эмоций.

Четвертый злится, но скрывает это. Он хорошо научился играть, впрочем, как и все в этом доме. И никто не догадывается о маленькой тайне Четвертого. У всех есть тайны. Иначе легко сойти с ума.

Главное, что обоим интересна Златовласка.

Однако поминки – не тот случай, когда можно пригласить даму на танец и подарить ей пару-другую комплиментов. Да и против Сереги они идти побоятся.