Колдолесье

Джонс Диана Уинн

empty-line/>

– Нет. Есть вещи, которые нельзя изменить. Я Мордион. Я из далекого мира и был сослан сюда под проклятием.

Опираясь на посох, он подошел к склону, где уселся и закрыл лицо трясущейся рукой.

Это напомнило

Энн, какой слабой она чувствовала себя еще вчера. Она разрывалась между сочувствием к нему и крайним беспокойством о себе. Возможно, он не в своем уме. А ее ноги онемели и начали колоть, как обычно бывает, когда они долго болтаются.

– Почему бы вам, - предложила она, думая о том, как поглощала свою сковороду еды, - не заставить энергию изменить реальность и послать вам что-нибудь поесть? Вы, наверное, голодны. Если права я, вы ничего не ели с рассвета. Если правы вы, вы должны до чертиков оголодать!

Мордион оторвал руку от своего черепоподобного лица.

– Разумные слова! – он поднял посох, потом остановился и посмотрел на Энн. – А вы не хотите какой-нибудь еды?

– Нет, спасибо, я должна быть дома к ланчу, - чопорно ответила Энн.

Энн планировала соскользнуть с дерева, пока он будет есть свою кабанью голову или что там раздобудет это как-бишь-его поле, и побежать, побежать как безумная – на этот раз по прямой.

– Как пожелаете.

Мордион сделал посохом быстрый угловатый жест. Прежде чем он наполовину завершил движение, что-то белое и квадратное последовало в воздухе за жестом. Он вернул посох на землю плавным полукругом, и квадратная штука скользнула вниз, приземлившись на склоне.

– Вуаля! – Мордион посмотрел на Энн, широко улыбнувшись.

Энн забыла о том, что собиралась слезать с дерева. Квадратная штука оказалась пластиковым лотком, разделенным на отсеки и покрытым прозрачной пленкой. Это была первая изумительная вещь. Вторая изумительная вещь – то, что некоторая еда внутри была ярко-синяя. Третья изумительная вещь, которая и приковала Энн к ветке – это улыбка Мордиона. От улыбки черепа ожидаешь чего-то безрадостного, со слишком большим количеством зубов. Но улыбка Мордиона была совсем не такой. Она была яркой: полной

веселья, и юмора, и дружелюбия. Она настолько преобразила его лицо, что у Энн перехватило дыхание. Глядя на нее, она так ослабела, что чуть не свалилась с дерева. Самая красивая улыбка из всех, что она когда-либо видела.

– Это… это еда из самолета! – сказала Энн, чувствуя, как краснеет из-за этой улыбки.

Мордион содрал прозрачное покрытие с лотка. Пар поднялся в проникавших сквозь листву солнечных лучах, а вместе с ним – аппетитный запах.

– Вообще-то, нет, - возразил Мордион. – Это паек стазиса.

– Что это за синяя штука? – не удержалась от вопроса Энн.

– Юровский керанип.

Его рот был полон им. Он оторвал что-то вроде ложки от бока лотка и уплетал так, словно и в самом деле прошли века с тех пор, как он ел в последний раз.

– Корнеплод, - добавил он, доставая хлебный рулет и помогая им ложке. – Это хлеб. Розоватые штуки – мясо с Ионии в соусе баринда. Зеленые – не помню – вроде бы жареные водоросли. А желтые – пещерная фасоль в сыре. Внизу должен быть десерт. Надеюсь на это, потому что я достаточно голоден, чтобы съесть лоток, если его нет. Могу оторвать от сердца и дать вам попробовать, если спуститесь.

– Нет, спасибо, - отказалась Энн.

Поскольку ее ноги совсем онемели, она с усилием поставила одно колено на ветку и сумела встать, прислонившись к стволу дерева, одной рукой удобно повиснув на более высокой ветке. Так она смогла расправить юбку и почувствовать себя почти достойно. Струйки крови все еще оставались на ее голени, но теперь они стали коричневыми и блестящими.

Под горячей едой обнаружился десерт. Энн слегка тоскливо наблюдала, как Мордион убрал верхний лоток таким жестом, каким обычно открывают коробку с конфетами. То, что оказалось внизу, выглядело как мороженое – столь же загадочно холодное, как верхнее блюдо было горячим. «Я в поле паратипичного чего-то там, - подумала Энн.
– Всё возможно». Это мороженое казалось восхитительным. Рядом с ним стояла чашка горячего питья.