Колдовской оберег
Шрифт:
– Что ты этим хочешь…
– Да нет! – не дала ему договорить Лиза, будто испугавшись, что, озвучив мысль, Кирилл несчастье притянет, – Он жив, это точно! Просто… энергетика не читается вообще, его как будто в стеклянную колбу поместили, которая ну совсем ничего не пропускает. Не знаю, что это может значить. Могу понять, что с ним всё в порядке в физическом плане, и только… Я посмотрела фотку, где он один, так там фонит всё, сплошные помехи, такое впечатление, будто кто-то глушит сигнал намеренно. Не понимаю.
– Лиза… может, моя версия глупой покажется, но я полагаю, что Макара похитить могли. Недаром тебе старуха
– Ну нет… – неуверенно возразила Лиза, посмотрела растерянно, а в глазах мелькнуло сомнение. – Да быть не может! Зачем? С какой целью? Выкуп? У ребят и денег особых нет… Не бедствуют, но всё же, не того формата бизнес у Антохи. И ребёнок… Не рассмотрела я его. Старуху разглядела хорошо, а вот ребёнка не получилось, он прижимался к старухе, лицо прятал, да и темно слишком… Так что я даже не могу сказать мальчик это был или девочка.
– А я вот не сомневаюсь в своей правоте! – самонадеянно заявил Кирилл.
– Почему я, в таком случае, энергетику Макара не улавливаю? Не знаешь, случайно? Допустим, ты прав. Я не верю, конечно, но допустим. Кто и как может так прятать ребёнка, что я даже его состояние определить не могу?
– А вот этот вопрос, не имеет пока ответа. Ладно… попробуй прозвониться ещё раз кому-нибудь.
Лиза взяла в руки телефон, но вызов снова сорвался.
Лишь утром уже из аэропорта ей удалось дозвониться, причём не до брата, не до Риты, а до Егора. Позвонила ему от отчаяния, с подсказки Кирилла. Он считал, раз Егор даром обладает, то в любом случае звонок ему лишним не будет, глядишь, и подскажет что.
– Лиза! – обрадовался тот. – Как хорошо, что ты позвонила! У нас тут такое произошло!
– Что с Макаром? – не дослушав, выдохнула девушка. – Ты, я так понимаю, в курсе?
– Да. Ты только не волнуйся, Лиз… Макара… похитили.
– Ох! – Лиза чуть не выронила телефон, шепнула Кириллу одними губами: «Ты был прав», и уже в трубку. – Егор, что тебе известно об этом? Выкуп требуют или…
– Или! – не дослушал Егор. – Никаких требований, никаких зацепок, и похищение произошло при странных обстоятельствах. Антон напился с горя, спит у меня на диване, Рита дома осталась у мамы твоей. На успокоительном уже почти сутки. Что делать с ними, я не знаю, оба совсем расклеились. Прилетай уже, Лиз… мне с ними обоими не справиться, – совсем жалобно закончил Егор.
– Егор, мы через сорок минут вылетаем, дома, вернее, у мамы будем ближе к ночи, наверное… Ты не против, если мы сразу к тебе заедем? Думаю, вместе что-нибудь сообразим.
– Само собой приезжайте.
– И ещё… я фотку смотрела Макаркину, не пойму, почему не могу увидеть его. Есть какие-нибудь догадки?
– Есть, Лиза. И если я прав, найти Макара нам будет ох как тяжело. Но об этом не по телефону, слишком долго объяснять. Одно запомни: его жизни ничего не угрожает, у похитителей на него планы.
– Как всё запутано… Ладно. Тогда до встречи. Будем собираться, самолёт через два часа.
7
1870 год
Ася шла по глухому лесу в сторону деревни. Вот уже месяц, как жила она у колдуньи, и выбраться к своим никак не получалось. Изболелось от тоски сердечко, но ослушаться ведьму и просто уйти девочка не могла, боялась, что вернётся хвороба маменькина. Старуха без конца угрожала, то и дело напоминая Асе условия их договора, понимая,
В тот раз ведьма помогла, что и говорить, научила Асеньку, как от беды матушку избавить, отогнать злое лихо, в считанные дни поставить измождённую хворью женщину на ноги, за то девочка была благодарна ей, но в остальном…
А в остальном жизнь в доме ведьмы обернулась Асе кошмаром. В самом страшном сне девочка не могла увидеть такого. И вроде не издевалась над ней старуха, вести нехитрое хозяйство её – дело для Асеньки вовсе не обременительное, привычное, не белоручка небось, работой не гнушается, но чувствовала девочка, как с каждым днём утекают силы её, и как хорошеет при этом, наливается жизнью старуха.
От чего так? От чего с каждым днём всё хуже и хуже становится? Тоска по дому силы подтачивает? Или же ведьма по капле жизнь из неё вытягивает? Знать бы… Старуха, хоть и брала девочку в ученицы, с обучением не торопилась, всё больше по хозяйству гоняла, да упрекала, ежели не по её что-то выходило. То изба недостаточно жарко протоплена, то соринка на полу обнаружится, то коза не там привязана, то травки сушёные не в том порядке в сараюшке развешаны, то за нерасторопность пеняет. И готовит-то Ася плохо – сколько раз миску полную еды на пол со стола сметала, и всё-то у девчонки из рук валится, а что она едва на ногах держится в жарко натопленной, насквозь провонявшей какой-то ядрёной травой избе, того ведьма видеть не видела. Или же не хотела видеть. В особо прохладные дни помимо обычной печи старуха заставляла Асю топить ещё и буржуйку, девочка то и дело в изнеможении выбегала на крыльцо, и стояла, не в силах надышаться стылым осенним воздухом до тех пор, пока резкий окрик старухи вновь не загонял её в избу.
Спать Ася уходила в сараюшку, втихаря мечтая, чтобы угорела старая карга в адовом пламени раскалённой печи. Чуда не случалось. Едва занималась заря, старуха криком поднимала девочку, отправляла на родник за водой. Ни минутки не удавалось Асе выкроить в ежедневной круговерти бесконечных, подчас ненужных и бестолковых дел, чтобы сбегать до деревни, своих навестить, а старуха о том и слышать не желала, всё грозилась, беду на Асину семью навести. Угрожала со свету сжить не только маменьку, слабую ещё после болезни, а и сестрицу любимую – Зою. Ведь это просто. Достаточно глаза отвести в лесу, когда та по грибы, по ягоды пойдёт, да и заманить в болото, в самую топь. Никто и следа не сыщет.
И боялась Асенька. Плакала ночами, зарываясь лицом в пахучее сено, всё представляла, что может дома случиться в её отсутствие. Ведь месяц минул, срок немалый. Истосковалась Ася, царапался лютым зверем дикий страх в душе. Ей бы весточку из дома получить, только бы узнать, всё ли ладно там. А ну как не сдержала слова карга, и маменьке худо сделалось? А остальные? Батюшка, сестрица любимая, братишки малые… они – пострелята так и лезут всюду, с такими любопытными всегда что-нибудь случается. А бабушка? Она ведь старенькая совсем… И плакала Асенька из ночи в ночь, забываясь зыбким сном лишь перед рассветом, но стоило глаза сомкнуть, тут же поднимала её ведьмища, заставляла работать и угрожала, угрожала изо дня в день.