Колдовской отведай плод
Шрифт:
Оставив всю честную компанию на попечение Сварта и Гвейна, я поскакала в свою комнату. Аквинтия оказалась права — лампа заливалась на все голоса, слышно было аж с лестницы. От создаваемой ею какофонии у меня заныли зубы. Захотелось немедленно выбросить ее в окно, и я подивилась мужеству пожилой дамы, нашедшей в себе силы позвать хозяйку, а не запустить волшебным прибором в стену.
Я потерла лампу. Ничего не произошло. То есть, все осталось, как и прежде — лампа заливалась, никто не отзывался. Потерла еще. Потом еще.
Безрезультатно.
Оставшись таким образом без средства для дальней связи, я решила продолжить магическое самообразование в кабинете. Спустившись по лестнице, с удивлением обнаружила, что в зале никого не было. Интересно, куда все так стремительно разошлись и как разобрались с двумя Ариеннами? Да, и как я теперь поведаю обо всем случившемся своей подруге, законной владелице замка? Может, в Тукумуке есть переговорник? Спрошу у Сварта, но позже, позже. Сейчас — наверх, в кабинет.
Глава 22. Нежданный гость
— Я его простила. Но что с ним станет после этого?
(Высказывание приписывается Святой Подпоре Инее)
Он оказался на месте. Но это была единственная хорошая новость. Все остальное еще больше испортило и так не слишком радужное настроение. Во-первых, убегая вниз, я заперла дверь, забыв про кота. И это неудивительно — найдя Крадифа на лестнице, я, похоже, забыла вообще обо всем.
А во-вторых, пока мы разбирались с очередными насущными проблемами, в кабинете появился гость. Правда, держался он очень по-хозяйски. Я, остановившись в дверном проеме, некоторое время разглядывала его, очень внимательно читающего один из дневников бывшего хозяина замка. Вот наглец! Он ведь не мог не слышать мои шаги.
Я громко потопала, стоя на месте. Из-под стола выглянула черная усатая морда, повела ушами, посмотрела недоуменно. Человек оторвался от чтения и сделал вид, будто только что заметил мое появление:
— А, Мира. Тебя-то я и жду.
Он ослепительно улыбнулся. Я нахмурилась. Определенно, мы с ним виделись раньше. Вот только где и когда, вспомнить не удавалось. Поэтому пришлось спросить без обиняков:
— Ты кто?
Этот нахал улыбнулся еще ослепительнее:
— Много кто. Для удвоенной пятерки родителей — сын, для учителей — воспитанник, для друзей — друг, для врагов — враг, для двух десятков дам — неверный любовник, для одной —
— Ага, понятно, — оборвала я и продолжила: — для продавцов — покупатель, для лошади — наездник, для зеркала — отражение, для земли — потенциальный прах.
— Умница, — похвалил он. — А для парочки глупцов, застрявших на дороге — отвергнутая помощь.
Вот теперь я его вспомнила. Немудрено, что не сразу — та ночь хоть и освещалась луной, все же не была светлым днем. Да и собеседник мой сидел тогда на коне, что скрадывало его истинные габариты. Сейчас он казался шире в плечах, да и вообще крупнее, чем тогда.
Я вошла в кабинет и уселась на диванчик:
— Так ты — Даш Медаль?
Он поморщился:
— Даш Меднель, дорогуша. Неужели трудно запомнить такое простое имя?
— Прошу прощения. Кстати, а как ты сюда попал, Даш Мендаль? Ни я, ни остальные обитатели замка не видели человека, входящего в двери и направившегося в башню. Разве сюда ведет еще какая-то лестнца?
— Меднель, — снова поправил он. — Даш Меднель. Меднель Даш. Сколько раз повторить, чтобы ты запомнила?
— Не утруждайся, — сказала я. — Все равно не запомню. У меня, видишь ли, с детства память дырявая.
Отчего-то мне очень хотелось его дразнить. Подкалывать, подначивать, задевать, насмехаться. Неужели потому, что он проехал мимо, не оказав нам помощи? Так ведь мы и не просили. Напротив — сказали, справимся сами. И все же. Было такое ощущение, что мы знакомы немного дольше.
— Вижу, — ответил он, внимательно и неторопливо разглядывая меня с ног до головы, отчего мурашки побежали по коже. — Вижу, что дырявая, да не очень. Просто сейчас тебя одолевает множество забот, вот ты и защищаешься, как можешь, ото всего остального. Поэтому и мне дерзишь, и не можешь сообразить, как я сюда попал. Хотя, если бы хорошенько подумала, то непременно догадалась бы.
Он меня жутко раздражал. То ли выпендрежностью, то ли каким-то неведомым мне превосходством. Ясно одно — моему уединению и самообучению магии пришел конец.
— Пуфик, — я заглянула под стол. — Откуда взялся этот тип? У него, что, есть ключ?
Кот зевнул:
— Не знаю. Может да, может, нет.
Я посмотрела на дверь в чуланчик, где мы обнаружили призрак отца и сундучок с могуллием.
— Не оттуда, — словно прочитав мои мысли, заметил кот. — Ясно, да?
Ну, не то, чтобы очень ясно.
За моим поясом все еще торчал один из кинжалов. Если кинжалы помогали обнаружить запретные артефакты, может, найдут и спрятанные? Еще одну потаенную дверцу, например. Я не была уверена в ее наличии, но попробовать-то можно. Под насмешливым взглядом Даша вытащила серебристый клинок. На рукоятке, блестя глазками, улыбалась маленьким ртом смешная ящерка.
Ящерка?!
Когда я брала кинжал, это была черепаха.
Ничего не понимаю. То ли кинжал каким-то образом подменили, то ли… животные меняются местами?