Колдун не знает
Шрифт:
Отряд Лаша удалось нагнать уже далеко за околицей. Два с лишком десятка вооруженных воинов, внушительная банда! И ни одного лучника. Мне показалось это странным.
— Лаш, а почему ваши люди не используют луки?
— А мы не собираемся прятаться по кустам. На открытом пространстве вполне подойдёт праща, в ближнем бою — меч. Но ты, я смотрю, любитель стрел?
— Да знаешь, как-то просто не довелось освоить пращу, да и до меча руки не дошли.
— Чем же ты занимался у моего брата? Неужели готовил зелья?
— И их тоже. А в основном — битвами без
На лице Лаша расплылась насмешливая улыбка.
— Битвами без оружия? Узнаю братца. Любитель изящных искусств!
— А что плохого в боевых искусствах?
— Ничего. Но и ничего хорошего. Балет один. Мужик должен уметь махать мечом. Иначе что это за мужик?
Лаш был брутален и крут, спорить с ним не хотелось. Свои аргументы я предъявлю ему наглядно.
Путь пролегал вдоль бесконечных оливковых садов, кое-где перемежающихся посадками пшеницы. Ветер играл с колосящимися стеблями, вырисовывая на них чудные узоры. Других деревьев, кроме олив, почти не встречалось.
Именно здесь придумали изготовлять корабли из дерева и как результат — леса на острове давным-давно вырубили полностью. Но зато деревянные корабли были мощным толчком в развитии для острова. Грузоподъёмность и вместимость этих посудин была несравнима с тростниковыми корабликами и плотами. Служили они намного дольше, но правда и обходились дороже.
Некоторые торговцы до сих пор пользовались небольшими тростниковыми кораблями, но большинство пересели на деревянные. Особенно они были хороши для дальнего плавания.
Вот на таких деревянных кораблях и прибыли варвары. Мы засекли два таких корабля у южной оконечности острова.
— Какой будет план, Лаш?
— Дождёмся ночи, подплывём, заберёмся на корабль с лодок. Всех убьём.
— А если они не будут ждать ночи и отплывут раньше?
— Тогда план не сработает.
Я рассказал Лашу, что у меня есть другой план, получше. К которому, к тому же, можно будет приступить немедленно — раз и не мотаться обратно за лодками и лестницами — два.
И, кстати, можно не убивать всех. Оставить двух — трёх и расспросить, зачем они сюда приперлись. Вдруг расскажут что-то ценное?
— Ну-ну… Лаш отнёсся к моему плану с большим сомнением. Ничего удивительного — Лаш относился с сомнением ко всему, кроме того, что рождалось из его собственной головы.
Вместе с прочим оружием я прихватил бутыль с черной жидкостью, поставляемой из Красной Пустоши. Тягучая маслянистая жидкость обладала многочисленными целебными свойствами, а также прекрасно воспламенялась и медленно горела. Что было очень важно для осуществления моего плана.
Обрывистый берег послужил прекрасной позицией: корабли внизу лежали как на ладони. Дальность полёта стрел, пущенных сверху тоже была больше, чем если стрелять снизу.
Рядом со мной стоял воин, державший факел, хотя до темноты оставалось ещё много времени. Лаш был весьма удивлён моему пожеланию предоставить мне факел, но возражать не стал.
Обмакнув в банку десять стрел, я зажёг их и одну за другой выпустил в цель — стоявшие внизу корабли. Горящие стрелы достигли
Разумеется, варвары не были готовы к пожару. Паруса, хорошенько просохшие на ветру, вспыхнули как бумага. Огонь перекинулся на мачты и его было не остановить. Команда, немного пометавшись, попрыгала в воду. Кони с палубы попрыгали ещё раньше, и плыли они быстрее, чем варвары. Но и те и другие попали к людям Лаша.
Коней тут же изловили и оттащили подальше от места предстоящей бойни. Дикари пытались вскарабкаться на берег, который здесь был каменистым и неровным, падали, и их настигали камни, выпущенные пращниками. Те немногие, кто всё же сумел выбраться на берег, тут же повстречались с мечами и были выпотрошены, словно приготовляемая к копчению рыба. Трёх варваров оставили в живых, как я и просил.
Громко орали морские птицы — учуяв кровь, слетелись, кажется, даже с соседних островов в предвкушении богатого пиршества. Воины Лаша развели несколько костров.
Отгоняя птиц, стащили к кострам трупы убитых — и тут их выпотрошили уже не образно, а самым натуральным образом.
— Лаш, неужели твои воны собираются…
— Зажарить убитых? Конечно. К чему пропадать мясу? Сегодня ты будешь иметь возможность оценить лучшее блюдо нашей кухни — жаркое из врагов на вертеле!
Присутствовавшие при всём этом дикари с ужасом взирали на приготовления. А с их одноплеменников тем временем уже ободрали кожу и натирали специями. Эти специи, как оказалось, подбирались специальными мастерами и были важнейшей частью снабжения армии.
— Понимаешь, Олел, — делился Лаш секретами национального военного дела, — что чует армия, когда просто так передвигается по земле войны? Дым, кровь, дерьмо. Но наша армия чувствует совсем другое.
— И что же другое можно при этом чуствовать?
— Тонкий аромат наших национальных специй. И предвкушение, как этими специями будет натёрто мясо наших врагов. А какой у него будет божественный вкус! Но вскоре ты сам узнаешь.
Не стоило подвергать себя необоснованному риску обиды Лаша отказом от его щедрого угощения, но и спешить им воспользоваться не хотелось. Поэтому я сосредоточился на допросах пленных.
Лаш выделил сразу трёх толмачей. Толмачи допускали некоторые вольности в переводе. Особенно в переводе моих слов.
Например, если я задавал дикарю вопрос, один из переводчиков подскакивал к допрашиваемому поближе и со всей силы бил его кулаком в грудь, при этом страшно крича разнообразные непонятные слова. Слова чужого языка были непонятны, но их явно было намного, намного больше, чем в моих вопросах.
Второй и третий присутствовавшие при допросах переводчики сидели в разных концах и всё записывали на деревянных дощечках. Как только я получал ответ на вопрос, они тут же отдавали дощечки и менялись ролями.