Колдун не знает

Сяньсян Роман

Бывают шарфы очень простые, но бывают и настоящие шедевры. Лично у меня — бутикмодель, называется «рассвет не даст забыть свет падающих звёзд». И, между прочим, название иногда самое важное в шарфе.

— Так а разве нельзя любой шарф просто назвать как тебе хочется?

Тсагах ещё раз посмотрел на меня так, словно я сказал нечто не просто неприличное, а требующее немедленной казни за оскорбление национальных святынь.

— Ты можешь назвать вещь только в том случае, если сделал её сам.

— Ну а кто узнает, что ты сделал её не

сам? Или тут все за всеми следят, кто где какой шарфик прикупил?

И Тсагах опять посмотрел на меня так, словно я сказал нечто не просто неприличное, а требующее немедленной казни за оскорбление национальных святынь.

— Я тебе, Олел, посоветую поменьше задавать глупых вопросов, если ты хочешь проникнутся духом нашей великой культуры. Другой бы мог тебя за некоторые твои вопросы… Но я так и быть прощаю. Так-то парень ты неплохой.

Третьим знаковым предметом была иссиня-черная жилетка с серебрянными узорами. Плечи и руки она оставляла открытыми — климат позволял. По идее, это должно было подчеркивать мощные рельефные мышцы. Бицепсы, трицпсы. Тсагах этим похвастаться не мог, и его несколько печалил сей факт. Руки-то у него были очень цепкие, но не все об этом знали.

Тсагах даже заказал себе специальные увеличивающие зрительный объём мускулатуры устрашающие татуировки, но толку от них особого не было.

Зато узоры на жилетке были крайне изысканы и сразу же приковывали к себе взгляд. Диковинные цветы, птицы-звери и письмена. Поэтому чрезмерная тонкость рук Эц-Тсагаха была, можно сказать, почти не заметна.

— А что написано на твоей жилетке, Эц-Тсагах?

— На ней написано прекрасное стихотворение древнего поэта. Оно являет нам образец духовного совершенства. То, к чему следует стремится каждому благородному валту.

Читать их письмена я пока что не научился, так что попросил Тсагаха озвучить великое творение.

Тсагах, к сожалению, не помнил его наизусть, поэтому снял жилетку, расправил перед собой на удачно окавшемся под рукой бочонке из-под оливок и с выражением продекламировал:

Хорошо быть бессмертным,

Пройти все небеса

Насквозь.

Да, с этим было трудно не согласится.

Следующим предметом был пояс. Если узоры на жилетке были вышиты из серебрянных нитей, то пояс был украшен золотыми накладками с изображением различных морских птиц.

— Эти изображения не имеют какого-то особенного значения, — пояснил Тсагах. Просто красивые.

Штаны Тсагах одел ничем не отличающиеся, только лучше сохранившиеся — почти новые. Довершали картину высокие сапоги, также разукрашенные серебрянными узорами.

А кульминацией всего этого великолепия была шпага с инкрустированной драгоценными камнями рукоятью.

— Эту шпагу подарил мне лично вождь. Из рук в руки передал! — Тсагах, похоже, страшно гордился этим фактом.

— Можно подержать в руках?

С великой важностью Тсагах передал мне шпагу. Шпага была впечатляющая, но пользы от неё, конечно, было меньше, чем

от обычного топора или тем более от хорошего лука.

Кстати мой лук! Где он? Нежели он пропал? Эта мысль теперь не будет давать мне покоя. Что-то я как-то расслабился. А по факту я ничего не знаю. Ни куда меня везут, ни что со мной будет.

Корабль заходил в порт Валтансара. Мимо проплыл гигантских размеров маяк. Тсагах не упустил возможности немного похвастать национальным величием:

— В бурю и туман его видно за сутки пути отсюда. И боле того — маяк имеет специальную систему зеркал, и может сжечь любой корабль, до которого дотянется его луч. Правда, это возможно только днём при ярком свете солнца. Но у здесь нас почти не бывает пасмурных дней.

— Вот это да-а-аа! — идея жечь вражеские корабли смертельным лучом очень мне понравилась. — А что, были случаи применения этого луча?

— Да, и неоднократно. Десять лет назад, например, мы сожгли целую флотилию непрошенных гостей. Это великое событие запечатлено в мозаике на стенах главного храма Валтансара. Эту мозаику собирали сто художников, а цветную слюду для неё изготавливали пятьсот мастеров со всех островов страны. Ты обязательно должен увидеть это чудо.

— Обязательно увижу! А каким богам посвящён главный храм?

— Он посвящен не богам, а Хаосу. Единому и безначальному. Согласно нашим верованиям, вначале был Хаос. Затем образовались два божества — Бог Севера и Бог Юга. Хаос же находился между ними, в центре. Божества часто заходили к нему в гости, и Хаос всегда одаривал их и угощал лучшими явствами. Ведь он был един и безначален и мог произвести из себя самого всё что угодно.

— То есть из одного возникло два?

— Точнее говоря, три. Считая и сам хаос.

— И что дальше?

— Дальше божества Севера и Юга решили тоже что-то подарить Хаосу. Каждый из них взял острую шпагу и они проделали в Хаосе семь отверстий — для глаз, рта, ушей и ноздрей. Так как им казалось несправедливым, что у них они есть, а у Хаоса — нет.

— Но ведь как-то он справлялся.

— Но они об этом не подумали. Божества появились позже безначального и были не столь разумны. И после того, как они сделали эти семь отверстий, Хаос умер. И стал Космосом — воплощением случайного, неправильного и множественного. Цель нашей веры состоит в том, чтобы постичь Хаос и по возможности вернутся к нему. Таким образом обретается бессмертие.

— То есть, вы — хаоситы?

— Называй как хочешь, всё равно это название не отразит сущность. Путь, названный словами, не есть настоящий путь.

И это вот всё говорит мне дядька, который всего день назад сидел напротив в потертых штанах и глушил тёплое кислое вино. Грубый и невоспитанный. Казалось бы.

— А жертвы у вас есть в вашей религии?

— У нас есть внутренняя алхимия. И жертвы тоже исключительно внутренние. Какой смысл кого-то жертвовать? Ты же не его собираешься культивировать и продвигать.