Колдуны и герои
Шрифт:
– Разве тут есть, о чем думать? Балор просит невозможного.
– Когда-то то же самое мне говорили про Алого Ястреба, засевшего в Штормовом замке.
– Но это совсем не то же самое, – сказал Плачущий. – Джемаль ад-Саббах, Лев Пустыни, великий колдун и предводитель южных варваров… Он не человек. Говорят, он сын песчаного джинна и самки шакала.
– Должно быть, у парня было тяжелое детство, – заметил Ринальдо. – И это объясняет его сволочной характер. Только вот непонятно, как самка шакала могла родить льва. Пусть даже и от джинна.
– Его сила равна силе тысячи воинов, – сказал Плачущий. – В его сердце тьма
– Это больше похоже на детские сказки, – сказал Ланс.
– И тем не менее, Ложа боится его настолько, что сам Балор лично прибыл, чтобы попросить тебя о его смерти.
– Что за Ложа? – поинтересовался неугомонный Ринальдо.
– Балор считает, что Джемаль ад-Саббах намерен обрушить свои орды на северные королевства, – сказал Ланс. – Говорит, что пора готовится к большой войне.
– А как эти орды собираются пересечь Великую пустыню? – поинтересовался Ринальдо.
– Не знаю, – сказал Ланс. – Видимо, Балор думает, что способ есть.
– Пустыня веками хранила нас от набегов варваров, – сказал Плачущий. – Не считая того факта, что им просто не из чего построить флот.
– Насколько я знаю, этот их Лев Пустыни – первый вождь, которому удалось объединить все племена, – заметил Ринальдо. – Долгое время считалось, что и этого никогда не произойдет.
– Объединить племена – это одно, пересечь пустыню – совсем другое. Смотри, – кончиком кинжала маркиз Тилсберри нарисовал на земле нечто, отдаленно смахивающее на бумеранг. – Эталия здесь, – он очертил область в верхней части бумеранга. – Ад-Саббах и его варвары тут, – он ткнул в точку в нижней части. – Вот здесь начинается пустыня, и кончается она вот здесь, – кинжал прочертил линию от точки, обозначающей ад-Саббаха до области, находящейся в верхней части карты. – Это тысячи миль песка и зноя. Возможно, где-то там и есть источники воды, но даже если ад-Саббах найдет их точное расположение, этого все равно не хватит, чтобы напоить целую армию. Там даже купеческие караваны давно не ходят, и вся торговля с югом осуществляется по водному пути.
– Как давно перестали ходить караваны? – поинтересовался Ланс.
– Уже несколько веков, – сказал Плачущий. – С тех пор, как во времена большой засухи и песчаных бурь пустыня увеличилась почти в полтора раза.
– Значит, ты считаешь, что Балор зря бьет тревогу?
Плачущий помолчал, прежде чем ответить.
– Нет, – сказал он неохотно. – Балор – глава Совета Ложи. Если он говорит о вторжении, значит, у него есть все основания так думать.
– Да что это за чертова Ложа? – вопросил Ринальдо.
– Но даже если такие основания есть, это ничего не меняет, – сказал Плачущий. – Убить Льва Пустыни на юге, посреди его войска… Эта миссия невыполнима. Скорее всего, он просто хочет от тебя избавиться.
– Такая мысль приходила мне в голову, – согласился Ланс.
– Но Балор не дурак, – сказал Ринальдо. – Он решил натравить невозможное на невозможное и посмотреть, что из этого получится. В любом случае, сам-то он ничего не теряет. А вот ты будешь дураком, если согласишься.
– Если не соглашусь, Балор обещал обрушить на меня гнев всей Ложи, – сказал Ланс. – А убив ад-Саббаха, я искуплю вину за убийство Алого Ястреба, и они оставят меня в покое.
– Кто-нибудь уже объяснит мне, о какой Ложе идет речь?
– О Ложе магов, –
– Иными словами, какой бы вариант ты не выбрал, тебе все равно придется убивать волшебников, – сказал Ринальдо. – Плакса, ты ведь должен разбираться в такого рода делах. Как бы ты поступил?
– Я бы сбежал, – сказал маркиз Тилсберри. – Конечно, от Ложи навсегда не спрячешься, но это хоть какой-то шанс прожить на пару лет дольше.
– Выходит, ты считает, будто этот ад-Саббах опаснее, чем все остальные волшебники мира, вместе взятые? – уточнил Ринальдо.
– Выходит, так.
– А вот лично мне простая арифметика подсказывает другой вариант, – сказал Ринальдо. – Ад-Саббах один, а волшебников много. Проще убить одного, чем толпу.
– Этот один окружен целой армией, – напомнил Плачущий.
– Всегда есть способы, – сказал Ланс.
– И, возможно, он не человек, – сказал Плачущий.
– Ты на самом деле в это веришь?
– С юга периодически приходят страшные слухи.
– О противоестественном союзе джинна и самки шакала? – уточнил Ринальдо. – Но это же полная чушь, в которую могут поверить только невежественные крестьяне. Согласно бестиарию Лангрена, джинны являются бестелесными существами, у которых нет того самого инструмента, с помощью которого обычно делают детей. Ну, или щенков. И сам посуди, каким образом плод этого союза, даже если бы он состоялся, может хотя бы внешне походить на человека?
– Ты пытаешься измерить магию линейкой, – сказал Плачущий. – Со стороны это выглядит жалко и смешно.
– Как по мне, так это ты выглядишь жалко, – сказал Ринальдо. – Ты готов забиться в нору при одном упоминании этого имени.
– Я просто лучше тебя представляю, кто он такой.
– Ну, а кто он такой? – поинтересовался Ринальдо. – Если отбросить всю эту чертову непроверяемую мистику, которую вы черпаете из слухов, то в сухом остатке мы имеем парня, который объединил племена варваров, завоевал пару городов и грозно смотрит на нас через пустыню. Я могу согласиться с тем, что он могуч, свиреп и опасен. Я могу поверить в то, что он колдун, в конце концов, без магии тут явно не обошлось. Возможно, он хороший стратег, или же ему просто повезло. Но он всего лишь человек, а ты пытаешься представить его наводящим ужас и сеющим хаос богом из старого пантеона.
– Ложа его боится, – сказал Ланс.
– Ложа – это тоже всего лишь люди, – парировал Ринальдо. – Придворные чародеи… Ты не допускаешь мысли, что они создали страшилку для королей, чтоб было проще ими манипулировать, а потом сами в нее и поверили? Что в итоге они напугали сами себя?
– Джемаль ад-Саббах – это воплощенное зло, – сказал Плачущий.
– Извини, но в это не верю уже я, – сказал Ланс. – Просто так принято говорить о врагах. Дескать, они приносят кровавые человеческие жертвы, пожирают младенцев и хотят захватить мир, чтобы заполнить его болью и ужасом. А на самом деле с другой стороны вполне могут быть обычные люди, которые тоже считают себя правыми, верят, что несут в мир прогресс и процветание, и рассказывают такие же байки про тех, кто этому прогрессу противится. Мне доводилось бывать на той, другой стороне. Меня вряд ли можно назвать хорошим человеком, и порой мне приходилось делать ужасные вещи, но воплощенным злом я все же себя не считаю.