Колдуны и герои
Шрифт:
Маркиз Тилсберри покачал головой.
– Теперь я вижу, что ты пришел очень издалека, – сказал он. – Ты ничего про нас не знаешь.
– Брось, – сказал Ланс. – Все эти конфликты похожи один на другой. У любой войны есть политическая и экономическая подоплека, а борьба добра со злом – это просто лозунги и пропаганда. Неотъемлемая часть военных действий, но уж никак не их причина.
– Ты заблуждаешься, – сказал Плачущий.
– А сам ты бывал на юге, Плакса? – спросил Ринальдо.
– Нет.
– Ну и вот.
– Но я читал донесения лазутчиков,
– Кому? – скептически поинтересовался Ринальдо.
– Себе.
– Сие означает, что он просто безумен, – сказал Ринальдо. – Но из этого никак не следует, что он – бог.
– Или же лазутчики приняли за жертвоприношение обычные казни, – заметил Ланс. – Или они лгут.
– Почему тебе так сложно признать очевидное?
– Потому что для меня это ни разу не очевидно, – сказал Ланс. – Я видел много таких войн и одну даже проиграл. У каждого человека есть мотив, есть рациональные объяснения для его поступков. Я знаю, о чем я говорю, потому что я видел воплощенное зло, живущее ради битв и разрушений. И это были не люди. Я вовсе не защищаю этого ад-Саббаха, не говорю, что он хороший человек, и даже не оспариваю тезис, согласно которому его следует убить, но не стоит приписывать врагу качеств, коими он не обладает.
– Как знаешь, – сказал Плачущий.
– Когда я пришел за твоим учителем, он творил заклинание, которое должно было уничтожить армию короля Леонарда, убить тысячи людей, – сказал Ланс. – Если посмотреть на эту ситуацию со стороны Леонарда, то Алый Ястреб был злом, не так ли? Может быть, даже абсолютным. Но сам он думал, что радеет о благе государства и что у него просто нет выбора, потому что молодой король ведет страну к катастрофе. Жизнь – это сложная штука, в которой нет однозначно хороших и однозначно плохих людей. По крайней мере, я таких еще не встречал.
– Это другое, – сказал Плачущий.
– Просто мотивы Алого Ястреба тебе были известны, а мотивы Джемаля ад-Саббаха – нет, – сказал Ланс. – Впрочем, эти отвлеченные умствования не имеют никакого значения, когда надо решить, что делать. Меч можно с одинаковым успехом воткнуть и в безумца, и в тирана, и в демона. Мечу все равно.
– Кстати, а где твой меч? – поинтересовался Ринальдо. – Ты вроде бы выходил из замка с оружием.
– Там же, где и посох Балора, – Ланс махнул рукой, примерно обозначая место их схватки. – Где-то там. А что, вы ничего не видели?
– Нет, как ни смотрели, – сказал Плачущий. – Либо это место не просматривается с крепостной стены, либо Балор отвел нам глаза.
– Если я соглашусь на предложение Балора, он сойдет на берег и отдаст мне свой корабль для плавания на юг, – заметил Ланс. – Я подумал, для тебя это будет хорошим шансом покинуть страну.
– Корабль ведь пойдет на юг без остановок, – сказал Плачущий.
– Юг большой. Даже ад-Саббах еще не завоевал его целиком.
– И это тоже странно, – сказал Ринальдо. – Я имею в виду, парень еще не покорил юг, а уже смотрит на север.
– Может быть, что-то влечет его именно на север, – сказал Ланс.
– Например?
– Понятия не имею. Я вообще только сегодня узнал о планирующемся вторжении.
– Маги, короли, герои, – фыркнул Ринальдо. – Попытка понять логику их поступков обычно не несет ничего, кроме головной боли.
– Как думаете, в крепости есть карты континента, включающие и южную его часть?
– У меня есть такая карта, – сказал Плачущий. – Но неужели ты всерьез думаешь в одиночку выступить против Льва Пустыни и всей его армии? Вот уж не думал, что в мире найдется хоть один человек, способный на такое безумство.
– В мире всегда найдется человек, способный на любое безумство, – сказал Ланс. – Например, я.
– А я, с вашего позволения, пойду в трактир, – сказал Ринальдо. – Раз уж я выбрался за стены крепости, было бы просто глупо упускать такую возможность. Расскажете мне потом, что вы решили, ладно?
Вот так всегда.
Влезешь в чужой конфликт с изяществом пьяного бегемота, толком в нем даже не разобравшись, наследишь, натопчешь и тут же выяснится, что ты нарушил чьи-то планы, нажил себе очередную порцию врагов и приключения, которые ты считал закончившимися, на самом деле только начинаются. А ведь каким простым и элегантным казалось это решение… Есть человек – есть проблема, нет человека – нет проблемы… Но в жизни эта формула почему-то не работает. Есть человек – есть проблема. Нет человека – есть другая проблема, и, чаще всего, не одна.
Ложа Чародеев, варвары с юга, Джемаль ад-Саббах, военный союз между северными королевствами, которому теперь быть не суждено. Когда Ланс дрался на Золотом Луге, он ничего об этом не знал. А если бы знал, могло бы это что-нибудь изменить?
Ланс решил, что нет.
Скорее всего, военный союз рухнул в тот момент, когда молодой король и его первый министр объявили себя врагами. Если бы Алый Ястреб выиграл бы эту войну, ему пришлось бы искать стране нового короля и заключать совсем другие союзы.
Если угроза вторжения с юга реальна, то Леонард, без сомнения, молодой дурак, способный привести свое королевство к гибели. Но даже если бы Ланс знал обо всем с самого начала, он не влез бы в эту войну на стороне Алого Ястреба. У него тогда был свой план, с дальнейшими судьбами Эталии никак не связанный.
Зато теперь Ложа назначила его крайним. На самом ли деле Балор считает, что Ланс может убить Льва Пустыни так же, как он убил Алого Ястреба, или это просто такой вид мести за смерть члена Совета? Почему глава Совета пришел сам? Потому что его обязывает имидж. Кто-то поднял руку на его брата, и он не может не отреагировать, свои же уважать перестанут.