Колдуны и герои
Шрифт:
Ринальдо потер заросший щетиной подбородок.
Забавно. Меньше часа назад ему хотелось просто выжить, выбраться из всего этого живым, и по возможности целым и невредимым, а потом уж будь что будет. Но вот это потом наступило, Ринальдо выжил, а зачем? Что ему делать дальше? Вернуться на улицы столицы и начать все заново? Влиться в жизнь городских банд, искать протекции очередного главаря… За последние годы Ринальдо слишком привык к сытой жизни и наверняка утратил чутье, необходимое для выживания на дне, да и воровские навыки уже ушли. И кому он теперь
Возможно, леди Катрин захочет ему помочь, но это на севере она леди, а здесь она – одна из двух женщин на корабле, полном мужчин с не самыми приятными манерами, и больше нет рядом Ланса и Плачущего, которые могли бы встать на ее защиту, если вдруг такая необходимость возникнет.
Надо было высаживаться на берег вместе с ними, подумал Ринальдо. Да, к этому моменту я уже наверняка был бы мертв, но в этом есть хоть какая-то определенность.
Глаза карлика стали влажными, и даже если бы он оторвал затуманенный слезами взор от удаляющегося берега, то парусов, возникших на горизонте, он бы все равно не заметил.
Еще через час блужданий по дворцу они таки отыскали широкую лестницу, ведущую в подвал. Она пряталась за большими, окованными железом дверями, и Лансу пришлось доставать свой черный меч, чтобы освободить проход. Плачущему эта идея нравилась все меньше и меньше, но он решил, что молчание сейчас принесет ему больше пользы, и придерживался именно такой стратегии.
В подвале наверняка было темно, а факелы сооружать было решительно не из чего. Плачущий уже начал сочинять разгоняющее мрак заклинание, как вдруг выяснилось, что в этом нет никакой необходимости. Как только они преодолели первый же лестничный пролет и смогли посмотреть за угол, стало ясно, что дальше уже можно не идти.
Подвал был завален телами. Гора трупов – это не просто такое выражение, подумал маркиз Тилсберри. Гора трупов – она вот, прямо передо мной. Тела не просто устилали пол, они были навалены грудами почти до самого потолка, а пол, в тех редких местах, где его можно было рассмотреть, оказался покрыт толстым слоем засохшей крови.
Мужчины, женщины, дети, старики… Часть тел была обнажена, часть прикрыта какими-то тряпицами, когда-то служившими этим людям одеждой. Тысячи тел, подумал Плачущий. И это только то, что мы видим, а сколько их скрывается во мраке…
– Эти, у входа, относительно свежие, – сказал Ланс. – Но сейчас жарко, и процесс разложения идет достаточно быстро.
Плачущего снова вывернуло наизнанку. На этот раз одним только воздухом, ибо его желудок был пуст.
– Уйдем отсюда, – попросил он.
– Сейчас, – Ланс спустился на пару ступенек и наклонился над телами, лежавшими у самого выхода. – Им перерезали глотки.
– Тут, наверное, весь город.
– Не думаю, – сказал Ланс. – Конечно, это очень большой дворец, и мы не знаем, как далеко простираются эти подземелья, да и тела уложены достаточно компактно, но все же в Рияде жило под сотню тысяч человек. Все бы они здесь не поместились.
– Я
– И вот еще что странно, – сказал Ланс, пропуская реплику колдуна мимо ушей. – Тела лежат на жаре и разлагаются, однако, здесь нет ни мух, ни крыс, и даже наши милые друзья из города сюда не суются. Почему бы так?
– Не знаю, – сказал Плачущий. – И, по правде говоря, мне все равно.
– Запах приманил гулей из пустыни, – сказал Ланс. – Но они шастают по городу и остаются голодными, несмотря на то, что здесь их ждет настоящий пир.
– Дверь была закрыта.
– Никто их них даже не предпринимал попытки ее открыть.
– Странные вещи происходят, – сказал Плачущий. – Вот они просто происходят и все. И ничего с этим не сделать.
Ланс покачал головой и спустился еще ниже. Некоторое время он молча всматривался во тьму.
– Сначала тела складывали штабелями, – сказал он. – Сохраняли какое-то подобие порядка. А потом стали бросать просто так. Видимо, уже перед самым уходом. Некоторые заколоты в грудь, но большинству все-таки перерезали горло. И таки да, это очень большой подвал.
Давай же уйдем отсюда, мысленно взмолился Плачущий. В городе остались сотни голодных гулей, но перспектива схватки с ними пугала маркиза Тилсберри куда меньше, чем еще несколько минут у этого порога в один из филиалов ада.
– И ты знаешь, – медленно сказал Ланс. – Пожалуй, я был не прав. Этого Джемаля ад-Саббаха действительно необходимо убить. Может быть, он и не зло в чистом его виде, но у него неплохие шансы им стать, и он движется к этой цели семимильными шагами.
– Наверное, я должен возликовать, что на тебя снизошло это откровение, – сказал Плачущий. – Но что-то не хочется.
– Зачем убивать людей там же, где ты живешь? Зачем складывать их трупы под собственной спальней? Кто гадит там, где живет?
– Маньяки, – мрачно сказал Плачущий. – И Львы Пустыни, очевидно.
– Точнее, не под спальней, – сказал Ланс. – Готов биться об заклад, что мы сейчас находимся прямехонько перед залом для приемов, и где то там, – он ткнул пальцем в потолок. – Стоит его чертово кресло. Тебя это ни на какие мысли не наводит?
– Наводит на мысль, что он маньяк.
– Кресло в центре зала, стены и потолок расписаны рунами, тела прямо под ними, причем, убивали их тут же, – сказал Ланс. – Не думаешь ли ты, что эти смерти каким-то образом придавали Льву Пустыни сил?
– Магия смерти? – поинтересовался Плачущий.
– Ты учился у волшебника, ты мне и скажи.
– Некромагия запрещена.
– Думаю, что Лев Пустыни не состоит в Ложе и плевать хотел на ее запреты.
– А мы можем поговорить об этом в каком-нибудь другом месте?
– Вполне, – сказал Ланс, продолжая вглядываться во тьму. – Ты знаешь, там что-то шевелится.
– Что там может шевелиться?
– Не знаю, – сказал Ланс. – Но что-то очень большое.
Глава четырнадцатая. Танец на острие меча.