Колдунья из Даршивы

Эддингс Дэвид

– Иди встречать остальных, – велела она Гариону. – Не позволяй им приближаться, пока я не поговорю с нашей сестрой. И принеси столько еды, сколько влезет в мешок.

– Да, тетушка Пол.

Гарион выбежал на дорогу, превратился в человека и стал поджидать друзей.

– У нас небольшая проблема, – сообщил он им. – Мы нашли раненую даму в лесу. Она и ее малыш голодают.

– Ребенок? – воскликнула Сенедра.

– Не совсем, – ответил Гарион, подойдя к запасам продуктов и принимаясь набивать парусиновый мешок мясом и сыром.

– Но

ты только что сказал...

– Это волчонок, Сенедра, а дама – волчица.

– Что?!

– Она попала в капкан, поранила лапу и не может ни бегать, ни охотиться. Теперь она останется с нами – по крайней мере пока не заживет ее лапа.

– Но...

– Никаких «но». Она пойдет с нами. Дарник, ты можешь что-нибудь придумать, чтобы везти ее, не пугая лошадей?

– Постараюсь, – ответил кузнец.

– Не кажется ли вам, что в данных обстоятельствах подобная любовь к ближнему может оказаться неуместной? – мягко осведомился Сади.

– Нет, – ответил Гарион, завязывая мешок, – не кажется. Оставайтесь за холмом, пока мне не удастся убедить ее, что мы не причиним ей вреда. У холма есть вода, но это слишком близко к ее берлоге. Нам придется подождать, прежде чем напоить лошадей.

– Что тебя так разозлило? – спросил Шелк.

– Будь у меня время, я бы разыскал человека, поставившего этот капкан, и сломал ему ногу в нескольких местах. Ну ладно, мне нужно возвращаться. Волчица и волчонок очень голодны.

Гарион перекинул мешок через плечо и зашагал назад. Он понимал, что его гнев неразумен и что для грубого обращения с Сенедрой и остальными нет никаких оснований, но ничего не мог с собой поделать. Покорность, с которой волчица ожидала смерти, и ее горе по умершему спутнику жизни разрывали ему сердце, а гнев сушил выступавшие на глазах слезы.

Когда Гарион вновь превратился в волка, нести мешок стало трудно, но он тащил его в зубах, держа голову высоко, чтобы не волочить мешок по земле.

Польгара и Бельгарат разговаривали с волчицей, когда Гарион добрался до берлоги. В глазах волчицы светилось недоверие.

– Она не в состоянии это понять, – сказала Польгара.

– Ей кажется, что ты лжешь? – спросил Гарион, выпустив из зубов мешок.

– Волки не знают понятия «ложь». Ей кажется, что мы ошибаемся. Придется нам предъявить доказательство. Ты первый с ней познакомился, поэтому она больше поверит тебе. Превратись в человека. Все равно тебе понадобятся руки, чтобы развязать мешок.

– Хорошо. – Гарион мысленно представил себе свой обычный облик и тут же принял его.

– Вот это да! – только и смогла произнести изумленная волчица.

Гарион развязал мешок и положил перед волчицей мясо и сыр. Она начала жадно есть. Он опустился на колени перед изголодавшимся волчонком и начал его кормить, стараясь держать пальцы подальше от острых, как иглы, зубов.

– Ты не похож на других людей, – заметила волчица.

– Не совсем похож, – согласился Гарион.

– А у тебя есть самка? – спросила она.

– Да.

– Волчья

или человеческая?

– Человеческая.

– И она охотится с тобой?

– Наши самки, как правило, не охотятся.

– Что за бесполезные существа! – с презрением фыркнула волчица.

– Ну, не вполне.

– Приближаются Дарник и остальные, – предупредила Польгара. И обратилась к волчице: – Сюда идут другие из нашей стаи, сестрица. Это люди, о которых я говорила. Не бойся их – они похожи на него. – Она указала носом на Гариона. – Наш вожак и я тоже умеем изменять наш облик. Присутствие волков пугает животных, которые нас сопровождают, а им нужно попить из твоего источника. Если можно, отойди с человеком, который тебя накормил, чтобы наши животные могли попить.

– Будь по-твоему, – отозвалась волчица.

Гарион увел ее от источника, неся на руках сонного волчонка, который поднял мордочку, лизнул его в лицо и тут же заснул снова.

Дарник и Тоф разбили лагерь возле источника, покуда Эрионд и Шелк поили лошадей и привязывали их к деревьям.

Через некоторое время Гарион привел к костру настороженную волчицу.

– Пришло время познакомить тебя с другими членами нашей стаи, – сказал он ей, – так как теперь они и твои товарищи.

– Это противоестественно, – заявила она, хромая рядом с ним.

– Они не причинят тебе вреда, – заверил ее Гарион и обратился к остальным:

– Пожалуйста, стойте спокойно. Она захочет обнюхать каждого из вас, чтобы узнавать потом. Не пытайтесь к ней прикоснуться и говорите потише. Она очень нервничает. – Он повел волчицу вокруг костра, позволяя ей обнюхивать каждого из его спутников.

– Как ее зовут? – спросила Сенедра, когда волчица обнюхивала ее маленькую руку.

– Волки не нуждаются в именах.

– Но мы ведь должны как-то ее называть, Гарион. Можно я подержу волчонка?

– Думаю, его матери это не понравится. Пускай она сначала к тебе привыкнет.

– Это и есть твоя самка? – спросила волчица. – Я чувствую на ней твой запах.

– Да, – сказал Гарион.

– Она очень маленькая. Теперь я понимаю, почему она не может охотиться. А она уже взрослая?

– Да.

– И у нее уже был первый помет?

– Да.

– Сколько детенышей?

– Один.

– Только один? – Волчица снова фыркнула. – У меня было шестеро. Тебе нужно выбрать самку покрупнее. Уверена, что эта была самой маленькой в помете ее матери.

– Что она говорит? – спросила Сенедра.

– Это невозможно перевести, – солгал Гарион.

Когда волчица немного расслабилась, Польгара приготовила в маленьком горшочке отвар из трав, смешала его с пастой из мыла и сахара и приложила припарку к раненой лапе.

– Постарайся не лизать и не кусать ее, сестрица, – велела она. – Эта штука невкусная и должна оставаться на месте, чтобы исцелить твою рану.

– Спасибо, – поблагодарила волчица и посмотрела на танцующее пламя костра.

– Вы, люди, ловко орудуете вашими передними лапами.