Колесница Гелиоса
Шрифт:
— Вот это молодец! — воскликнул Евн и милостливо сказал склонившемуся перед ним Фраку: — Дарую тебе свободу и… должность начальника декурии!
Бывший гладиатор склонился ниже и вынул из-за пазухи еще две кисти рук, пальцы которых были украшены дорогими перстнями.
— А это, великий царь, идущие на смерть правитель Мессаны и его жена приветствуют тебя! — усмехнулся он, небрежно швыряя в кучу страшную добычу.
— Как ты сказал — идущие на смерть? Приветствуют? — улыбнулся Евн.
— Да, великий царь! Так велено было нам,
— А откуда тебе известно, что это сам правитель Мессаны? — подозрительно спросил Серапион.
— У него была большая охрана! — охотно объяснил Фрак. — Когда я ее перебил, мне стало интересно, кого это они так охраняли? Спросил рабов, они сказали — правителя Мессаны. А тут и жена его прибежала… Начала голосить, кричать на меня, зачем я разлучил ее с мужем. Ну, я и решил не разлучать!.. — простодушно докончил он.
— Сколько же воинов было в охране этого правителя? — удивился Евн.
— Десять, наверное, а может, двенадцать — не считал! — пожал плечами Фрак. — Я и руки им не стал отрезать, сказано же было — только господ!
— Дарую тебе милость служить в моей личной тысяче! — воскликнул царь.
Услышав завистливые возгласы, гладиатор довольно усмехнулся и отошел в сторону. На его плечи тут же набросили дорогой халат и повели куда-то угрюмые воины, одетые в звериные шкуры.
Евн вопросительно посмотрел на Прота. Тот, очнувшись, бросил в кучу руку мессанийца, пал ниц перед царем.
Евн дал ему знак подняться.
— Ты свободен на вечные времена! — прикрывая ладонью зевок, сообщил он. Кузнец несколькими осторожными ударами сбил с шеи Прота ненавистный ошейник с надписью: «Верни беглого раба его хозяину Луцию Пропорцию».
Прот ошеломленно потер шею и замер.
— Так я… свободен?! — вырвалось у него.
— Да, на вечные времена! — кивнул Евн.
— Проходи дальше, там о тебе позаботятся! — шепнул Серапион.
Но Прот не мог так сразу двинуться с места.
— И я могу отправляться к себе на родину? — нетерпеливо воскликнул он.
Евн усмехнулся. Стоящие вокруг него телохранители и члены Совета угодливо засмеялись.
— А где твоя родина? — поинтересовался царь.
— В Пергаме!
— Ах, в Пергаме! — протянул Евн, обращаясь к своему окружению. — А я думал где-нибудь в Скифии!
Хохот раздался еще громче.
— Я понимаю, это далеко… — смутившись, пробормотал Прот. — Чтобы добраться туда, нужен корабль. Но я… готов купить его!
— А какой тебе нужен корабль? — подал голос сидевший у ног царя безобразный шут. — Военный римский? Египетский? Финикийский? А может быть, торговый греческий?
— Пожалуй… военный римский! — подумав, выпалил Прот, и вздрогнул от нового взрыва хохота. Теперь уже смеялся сам Евн.
— Но тебе также понадобятся и гребцы! Много гребцов! — поднял скрюченный палец шут. — Ты что — готов купить и их?
— Конечно! —
— Довольно! — раздался неожиданно голос Евна. — Дайте ему золотой статер из тех, что вы принесли сегодня. Он достаточно повеселил меня!
Оттолкнув ногой шута, царь дал знак Серапиону приблизиться. Когда тот покорно наклонил перед ним голову, шепнул:
— Не сводить с этого пергамца глаз ни днем, ни ночью, следовать за ним всюду! Узнать, на какие деньги он собирается купить корабль и гребцов!
Евн отпустил новоиспеченного коменданта Тавромения, и его взгляд остановился на стоящем неподалеку от трона Клеобуле.
— А-а, старый знакомый, земляк моего верного Фемистокла! — приветливо протянул он. — Ты, наверное, убил так много мессанийских господ, что даже не смог донести все руки? А? Или мешок с ними у тебя за спиной? Так развязывай его быстрее, и ты — свободен!
Клеобул вздохнул и развел руками:
— Я не смог…
— Что не смог? — удивился царь.
— Убить господина…
— Не слышу! Громче! — приложил ладонь к уху Евн. — Чтобы все слышали!
— Я не смог убить господина! — выкрикнул Клеобул, доведенный до отчаяния издевательством царя.
— Тогда и я ничем не могу помочь тебе! — деланно вздохнул Евн и, поджав губы, сухо приказал охранникам: — Этого Афинея заковать и отправить в рабский эргастерий вместе с теми рабами, которые не оказали мне поддержки при взятии Мессаны!
Старый Армен, едва волоча ноги от усталости, наконец, выбрался на шумную торговую улицу.
«Где-то здесь должно быть жилище этого Писикрата! — подумал он, озираясь среди многочисленных лавок, торговавших мясом, рыбой, овощами и вином. — Но где?..»
Он склонился в почтительном поклоне перед идущим мимо афинянином и протянул ему дощечку с адресом купца.
Прохожий, не останавливаясь, брезгливо взял нагретую за пазухой раба навощенную дощечку, на ходу прочитал вслух:
— «В середине Дромоса [79] , между харчевней Аркесила и горшечной Андроника, по правой стороне». Там! — махнул он рукой в сторону самых больших лавок.
К счастью, указанный афинянином дом Писикрата оказался совсем рядом. Проходя мимо харчевни, где бедняки торопливо уплетали куски лепешек с сыром и мясом, запивая вином, Армен сглотнул слюну, и уже через минуту постучал в дверь одной из самых крупных лавок Дромоса.
— Кого еще там несет? — послышалось ворчание. Дверь приоткрылась, и Армен увидел молодого мужчину. Разглядев раба, он недовольно пробурчал:
79
Дромос — самая оживленная торговая улица Афин.