Колесо судьбы. Канон равновесия
Шрифт:
— Как покушение на двух особ августейшей крови, — прохрипел я. — Сейчас же вызови Альнейрис и помоги мне вывести яд. И пусть седлают зверей.
Он вздохнул, не стал спорить. Стянул с плеч в спешке наброшенный поверх крыльев кланмастерский китель и принялся расстегивать рубашку. Меня опять «повело», сознание угнездилось где-то над головой. Слегка со стороны я наблюдал, как Разэнтьер срывает с моего воротника дорогую золотую брошь с темно-кровавым камнем, как игла застежки в его руках со щелчком встает вертикально и превращается в подобие гвоздя, как он с каменным лицом всаживает этот гвоздь себе
Меня как будто кто-то вывернул наизнанку, встряхнул, как пыльный коврик и со всего размаху вколотил обратно в тело. Жуткое украшение на груди Воладара пульсировало в ритме моего сердца, жизненная сила текла от него потоком, разжигая в крови жар и заставляя ее быстрее бежать по жилам. Камень Души, как всегда, сработал четко. Определенно, Разэнтьер — святой. Добровольно согласиться на такое на всю оставшуюся вечность…
Это считается его первейшей священной обязанностью — спасать мою жизнь всякий раз, когда она готова прерваться.
— Что случилось? — поинтересовался он, как ни в чем не бывало застегивая пуговицы и сохраняя внешнюю невозмутимость.
— Где Илленн? — я уцепился за его плечо и кое-как выпрямился, наплевав на бунтарский протест собственного тела. Конечно, я бы на его месте тоже решил, что хозяин сошел с ума и недостоин того, чтобы подчиняться его изуверским приказам вроде намеренного самоотравления.
— Герцогиня Вильская нынче поутру пригласила княжну в гости в свое здешнее имение, та не отказала. Ты думаешь… — у Воладара отчетливо вздрогнули крылья, но он тут же плотно прижал их к спине — старался не выдать волнения.
— Та-ак… Я не думаю, я знаю!
«Альнейрис!» — мысленно рявкнул я.
Она образовалась сразу же, как демон из коробочки. Будто нарочно стояла где-то за шторой в ожидании вызова при парадной форме. Хотя, почему нарочно? Вполне могла и ждать, это в ее характере. Миловидная и юная, но уже крылатая ифенхи в гвардейской форме Клана Айвариан лихо прищелкнула каблуками и отдала мне поклон — только черные блестящие пряди мазнули по щекам да желто-карие глаза сверкнули готовностью хоть сейчас нестись куда угодно зачем прикажу.
— Вы звали, Эль-Тару? — голос тоже выдавал пружинистую собранность.
— Глупый вопрос. Ты знаешь в лицо княжну Илленн эль Сарадин?
Девушка покраснела и замялась, но тут же взяла себя в руки и сделала вид, что оплошности не было.
— Да, государь.
— Быстро найти сможешь?
— Разумеется, — ответы ее падали с губ по-военному четко, она не раздумывала и не колебалась, как и положено Тени Эль-Тару. Она с рождения была воспитана так — преданно служить, не спрашивая, почему, идти впереди и наносить удар там, где это несподручно монарху. Если надо — без раздумий положить жизнь за меня. И при этом у девочки не было выбора, к такой судьбе ее готовили еще в утробе матери-ифенхи. Урожденные всегда в несколько раз сильнее одаренных, но появляются у нас редко. Немудрено, что Старейшина преподнес мне такой подарок…
— В таком случае, одна нога здесь, другая — там. Оба, живо!
Их как ветром сдуло. А мне, как бы ни хотелось рвануться за ними следом, надо остаться во дворце — довыжечь из крови яд и отвести глаза
Это были самые страшные часы в моей жизни. Неизвестность выкручивала жилы и ломала кости, в голову лезли мысли одна кошмарнее другой. Я метался по комнатам, гоняя беззвучных призраков небудущего. Нельзя, ни в коем случае нельзя допускать даже тени сомнения в том, что она жива, иначе моя сила может запустить эту вероятность, уже грозившую черной пастью. В конце концов, за то, что не уберег рыжую, с меня ее родители и братья шкуру спустят а потом четвертуют. И правы будут.
Где моя юность? Куда ушло время, когда я мог ради важной для себя цели послать к демонам всех окружающих вместе с их мнением? Будь я прежним Волком-бродягой, Волком-завоевателем — уже мчался бы, сломя голову, следом за Альнейрис и Разэнтьером, рыскал по всем закоулкам, искал по запаху, как брошенный верный пес. А теперь меня держали два слова: «не положено». Правителю не по чину лично гоняться за женщиной, которая для всего высшего света даже не пропала. Правителю не по чину, едва вернувшись в столицу, снова срываться куда-то посреди ночи. Правитель обязан мерить шагами роскошные покои и делать вид, что он отдыхает.
Хильден их всех побери!
Часы ползли медленнее садовых улиток, небо за окнами постепенно серело. Я не переставал звать Илленн, пытался достучаться до нее — бесполезно.
Тишина.
«Хорошо, что я уже успел поседеть», — мелькнула отстраненная мысль. «Сейчас не придется»
Тишина была столь плотной и объемной, что хотелось завыть — лишь бы она не забивала уши патокой.
В углу гостиной негромко хлопнул воздух на месте телепортации. Ко мне шагнула запыхавшаяся Альнейрис. Волосы растрепались от быстрой скачки или бега, к сапогам пристали травинки. За спиной дрожало марево крыльев, то пытаясь проявиться и стать плотным, то исчезая.
— Ну? — спросил я севшим голосом. Последние остатки самообладания вот-вот готовы были меня покинуть.
— Нашли, государь, — кивнула она. — Эр Воладар уже переместился с ее Светлостью в ваш охотничий домик. Я и вам… советую поторопиться.
Она ни в коем случае не стала бы советовать, не случись чего-то серьезного. Но бедняжка испугалась моего гнева и умолкла, как воды в рот набрала.
— Говори, не тяни, — надо же, мне еще как-то удается отвечать ровным голосом!
— Она… долго не проживет, Эль-Тару.
Внутри меня стало пусто. И холодно. И до такой степени спокойно, что хоть блаженным ори. В противовес холоду откуда-то снизу, из глубины существа, начала подниматься ярость такая, что, выплесни я ее на треклятую некромантку, та сдохла бы на месте.
— Пойдем, — сипло каркнул я. — Поможешь отвлечь людское внимание. По дороге расскажешь.
Альнейрис кивнула и послушно оправила сбившийся китель, заново стянула волосы в хвост. Я с самой светской и галантной из арсенала своих улыбок (дай Стихии, чтобы это не походило на оскал!) взял ее под локоть. И мы, флиртуя и хихикая, двинулись через весь дворец в сторону зверинца, где содержались ашигхи. При этом я старался попасться на глаза как можно большему числу придворных дармоедов.