Колесо судьбы. Пламя и крест

В путешествии вдоль берегов Луары, по тем краям, что называют ещё «страной замков», то и дело возникает впечатление, что ты оказался в окружении оживших картин времён далёкого детства: тогда, перелистывая страницы красочной книги, каждый из нас с восторгом разглядывал многочисленные башни с крутыми конусами крыш и маникулями, казавшиеся неприступными высокие каменные стены, узкие бойницы, нависшие надо рвом мосты…

Но на самом деле у этих сказочных замков нет ничего общего с настоящими крепостями. Давно минули времена междоусобных войн,

и затейливая архитектура тех замков, что растут по берегам королевской реки теперь, не имеет ничего общего с настоящей войной. Летящие кровли и стройные башни создаются теперь лишь для того, чтобы радовать глаз.

Уже давно закончились войны баронов, и обитатели крепостей и городов стояли на пороге эпохи Возрождения, а потомки хозяев тех замков, что стояли во главе отрядов рыцарей, преобразились в богатых землевладельцев и придворных. Вместо сумрачных и влажных замков-крепостей они выбирали роскошные дворцы, и безопасность интересовала их куда меньше, чем удобство. Но в своём убранстве дворцы эти были призваны напоминать о славных ушедших временах, и место неприступных крепостей заняли подобные по виду им дворцы.

***

Но путь Леннара де Труа пролегал дальше – через пролив, отделявший континентальную Европу от Британии.

Сев на корабль в Дьеппе, он проплыл вдоль базальтовых колонн ирландского берега, к шотландским берегам, где он сошел на землю и направился дальше.

Мимо разлома, разрубившего шотландское нагорье поперёк от залива Мори-Ферт до залива Ферт-оф-Лорн.

Вдоль долины Глен-Мор, по берегам длинных, узких озёр, одно за другим тянувшихся вдоль всей низины, к суровым берегам графства Кейтнесс.

С юго-востока над всадником нависали зелёные склоны Грампианских гор, а впереди тонул в тумане хребет Бен-Невис, опоясанный серпантином мшистой дорожки.

Лошадь вынесла Леннара к Хайленду Шотландии, дикому и почти безжизненному. Изредка встречавшиеся по пути деревушки прижимались к берегу моря, а по бокам поросшего травой тракта тянулся мрачный ельник, и лишь вдалеке проглядывали горные луга да вересковые пустоши.

Заросшая дорога тянулась по берегу Мори-Ферта на север, к Уику, единственному небольшому городку в этой пустынной земле. Рыболовная станция да три мельницы на стремительных потоках, бегущих вниз со скалистых круч к Глен-Мору – вот и всё хозяйство этого края туманов и ветров.

Те, кто жил здесь, с начала времен рассчитывали на море в деле обеспечения себя и пропитанием, и заработком. А само море было сурово к обитателям здешних мест, даже провести лодки по его волнам было нелегко. Четыреста пятьдесят миль шли корабли с товаром на борту, огибая суровое северное побережье, чтобы оказаться на западе у форта Уильям. Штормы и туманы, полные коварных скал извилистые проливы Уоркнейских и Пебридских островов странным образом напоминали Леннару о тех местах, которые он как будто бы видел в далёком детстве или во снах – но что это за места и откуда он мог помнить их, Леннар не знал.

Леннар не задержался в городе. Маленькие домишки, в беспорядке разбросанные тут и там, не интересовали его, а в трактире никто не спешил давать

кров странному человеку, не брившемуся уже несколько недель и закутанному в дерюгу с ног до головы. Конь его, не раз бивший рекорды на турнирах и в бою, теперь выглядел не многим лучше, чем его владелец: хвост Вента спутался, а бока, не прикрытые попоной, покрывали липкие пятна грязи.

Леннар купил за пару медных монет немного муки, развёл её в колодезной воде и выпил получившуюся смесь. А затем снова поднялся в седло и двинулся на юго-восток.

Замок, бывший целью его путешествия, Леннар увидел издалека.

На одной изящной миниатюре, которую показал ему брат Роже, он видел это сооружение. Рука искусного мастера изобразила замок Уик похожим на ласточкино гнездо, закрепившееся на самом верху поднимавшихся из моря скал – там, где их огибает река Милл Лейд.

Высокие стены, поднимавшиеся над ними защитные башни с бойницами и подъёмные мосты не давали врагу никаких шансов для захвата. Двор замка украшала стройная Часовая башня, проход из которой вёл во внутренние комнаты, построенные ещё дедом нынешнего тана, в главный зал и в пристройку для леди.

Подъехав к воротам, Леннар кликнул стражу, но никто не спешил открывать ему. Так что путнику пришлось прокричать имя владельца ещё раз:

– Тан Локхарт! Мне нужно говорить с тобой!

И в последний, третий раз.

– Тан Локхарт! Если ты не откроешь передо мной ворота своего замка, я вынужден буду вызвать тебя на бой!

Говоря последние слова, Леннар скинул на землю дерюгу, и постовые, стоявшие у бойниц сторожевой башни, чуть подались назад, как будто он мог навредить им через крепостной ров.

На груди Леннара, на белоснежной тунике, покрывавшей кольчужный доспех и не тронутой дорожной пылью, красовался красный крест, который по эту и другую сторону Ла Манша мог бы узнать любой.

– Храмовник… – прошептал один из стражников.

– Храмовник! – крикнул другой, обращаясь к стражникам, сидящим в сторожке внизу.

– Храмовник… – нестройным хором повторили сидевшие за карточным столом. Один из них, самый молодой, поднялся на ноги и бросился к дверям, затем через двор к донжону, упал на колени перед троном тана, принимавшего просителей, и всю дорогу повторял, пока наконец не произнёс уже для тана:

– Мой тан! К вам приехал тамплиер!

В толпе просителей произошло шевеление, по рядам пробежал шёпоток, и среди слов, которые слетали с губ посетителей чаще всего, можно было различить два: «тамплиер» и «Роберт Брюс».

– Тамплиер… – вполголоса повторил тан, – откинуть мост! Приём окончен! – он поднял руку в предупреждающем жесте. – Все жалобы потом!

Несмотря на неприступный и воинственный вид снаружи, замок Уик оказался довольно изысканным внутри – обитель удовольствий, достойная самого короля. В башнях, нависавшими над стенами, по которым проходили караульные, были обустроены просторные восьмиугольные залы, освещенные лучами солнца, падавшими из стрельчатых окон. В этом же замке нашлось место и для богатого собрания книг, слухи о котором доходили даже до Франции. Немало ценных миниатюр хранилось здесь.