Колесо Времени. Книга 13. Башни Полуночи
Шрифт:
Люди уже не перешептывались, что близится конец времен. Они вопияли об этом. Пылали Луга Спокойствия, рухнула Башня Воронов, как и предвещалось в пророчестве, а Шондаром в открытую правил убийца. Настало время поднять меч и выбрать, на чьей ты стороне, а затем проливать кровь, окрашивая гибнущие земли в их последний цвет.
Ветер, завывая, устремился на восток, пронесся над знаменитыми Изумрудными утесами, а затем вырвался на океанский простор, оставив позади чадящий континент, что носил название Шончан.
Долгие часы этот
Достигнув громадной горы с обломанной вершиной, известной как Драконова гора, заметно обессилевший ветер облетел вокруг ее подножия и нырнул в раскидистый яблоневый сад, залитый светом послеполуденного солнца. Листья, что были когда-то зелеными, потускнели и приобрели желтоватый оттенок.
Ветер проник за приземистую деревянную ограду, скрепленную желто-коричневой льняной бечевой, – туда, где стояли двое: юноша и угрюмый мужчина преклонных годов. Старик был в заношенных коричневых штанах и свободной белой рубахе с деревянными пуговицами. Изрезанное морщинами лицо придавало ему родственное сходство с деревьями.
Алмен Бант не особо разбирался в яблоневых садах, хотя когда-то посадил несколько деревьев у себя на ферме в Андоре. У кого из фермеров нет яблони-другой, чтоб было чем заполнить пустоту на обеденном столе? И еще в день женитьбы на Адринн он посадил пару ореховых деревьев. После смерти жены эти ее деревья рождали у него в душе теплое чувство – достаточно было посмотреть на них в окно.
Но держать фруктовый сад – совсем другое дело. На этом участке росло без малого три сотни деревьев. Сад принадлежал сестре Алмена; тот приехал к ней в гости, а его сыновья занимались отцовской фермой близ Кариброда.
В кармане рубахи у Алмена лежало письмо от сыновей, отчаянно взывавших о помощи, но он не мог вернуться домой. Здесь без него не обойтись. К тому же ему нравилось жить за пределами Андора. Алмен почитал свою королеву, но бывают времена – вот как нынешние, – когда слыть ее верным слугой все равно что пустить на пастбище чересчур много скотины: хлопот не оберешься.
– Что же нам делать, Алмен? – спросил Адим, тринадцатилетний мальчишка, унаследовавший от отца золотистые волосы. – Эти деревья… Ну не должно оно так быть!
Алмен потер подбородок и почесал пропущенную за бритьем полоску щетины. К ним подошел Хан, старший брат Адима. Чуть раньше по весне – в честь приезда – он подарил Алмену зубной протез, собственноручно вырезанный из дерева: дивную вещицу на проволочках с отверстиями для тех немногих зубов, что остались у дяди во рту. Но если жевать слишком усердно, протез потеряет форму.
Совершенно прямые и нескончаемо – спан за спаном – длинные ряды аккуратно обрезанных, унавоженных и политых
Ночью, однако, со всех без исключения деревьев осыпались яблоки – крошечные, с мужской большой палец в поперечнике, не крупнее. Тысячи яблок за одну ночь сморщились и попадали. Весь урожай насмарку.
– Я, ребятки, даже не знаю, что сказать, – наконец признался Алмен.
– Что, слова на ум не идут? – Хан, удивительно рослый для своих пятнадцати лет, пошел в мать: волосы у него были потемнее, чем у Адима. – Дядя Алмен, обычно ты говорливей менестреля посреди ночной попойки! – Став главой семьи, Хан любил показывать, что он само спокойствие и брат за ним как за каменной стеной, но иной раз не грех и потревожиться.
Сегодня Алмен был встревожен. Очень встревожен.
– Зерна осталось на неделю, а то и меньше, – негромко заметил Адим. – Да и то заняли под урожай. Больше нам никто ничего не даст. Потому что ни у кого ничего нет.
Сад, один из крупнейших в этих краях, обеспечивал сезонной работой добрую половину местных. Они рассчитывали на эти плоды. Теперь, когда почти ничего не растет, а запасы подъели за неестественно долгую зиму, деревня отчаянно нуждалась в этих яблоках.
А тут еще и несчастный случай, забравший жизнь Грегера… Однажды зять Алмена ушел в соседнюю деревню, Негинский Мост, там свернул за угол – и поминай как звали. Когда его искать стали, нашли только кривое дерево без листьев, и от его белесо-серого пепельного ствола разило серой.
Той ночью на нескольких дверях накорябали клык Дракона. А люди нервничали все сильнее. Раньше Алмен сказал бы, что эти болваны шарахаются от собственной тени, а под каждым валуном им мерещатся треклятые троллоки.
Теперь же… Что ж, теперь категоричности в нем поубавилось. Он взглянул на восток, в сторону Тар Валона. Может, это ведьмы сгубили весь урожай? Алмену очень не нравилось, что их рассадник так близок, но Алайсе требовалась помощь.
То дерево срубили и сожгли, но на том месте до сих пор воняло серой.
– Дядя? – неловко окликнул его Хан. – Как… Как же нам быть?
– Как быть? И правда, как же быть? – Чтоб мне сгореть, пора нам всем перебираться в Кэймлин. Новая королева уже навела там порядок, это как пить дать, и я буду чист перед законом. Где это слыхано, чтобы человек выступал в поддержку королевы, а взамен за его голову назначали награду? – Мальчишки непонимающе уставились на него, и Алмен понял, что его понесло не в ту степь. – Нет, ребятки, не так. Чтоб мне сгореть! Нельзя нам в Кэймлин, когда тут работы непочатый край. Говорите, плохо дело? Не хуже, чем двадцать лет назад, когда у меня выморозило все просовое поле. Как-нибудь перебьемся, ребятки. Свет даст, перебьемся.