Колесо Времени. Книга 13. Башни Полуночи
Шрифт:
Сами яблони выглядели прекрасно. Ни единой древоточинки, листья чуть желтоваты, но вполне нормальные. Да, той холодной весной почки распустились позже обычного, и яблоки не спешили созревать – но все же созревали.
– Хан, – услышал себя Алмен, – ты хоть знаешь, что на топоре твоего отца сколы появились? На том, каким он лес рубил? Пойди-ка наточи. А ты, Адим, сбегай за Усо и Муром. Пусть подойдут с тележками. Рассортируем падалицу да посмотрим – может, не все яблоки гнилые. Те, что получше, пустим свиньям на корм. Авось не откажутся. – У них хотя бы осталась пара
Мальчишки не торопились уходить.
– Давайте, бегом! – велел Алмен. – Толку-то прохлаждаться. И без того скорбей хватает.
Ребята послушно сорвались с места. Как говорится, не бывает скуки, коли заняты руки. Пусть поработают. Хотя бы отвлекутся от мыслей о будущем.
Но Алмену работа не поможет. Облокотившись на ограду, он почувствовал под руками шершавые выемки на неструганом тесе. Ветер опять забрался под низ рубахи; Адринн всегда заставляла заправлять ее в штаны, но теперь, когда она умерла… честно говоря, Алмен и раньше предпочел бы носить рубаху навыпуск.
Но все равно он заправился.
Почему-то воздух был какой-то не такой. Тяжелый, будто в городе. Над вчерашними яблоками, а ныне сморщенными комочками, начинали жужжать мухи.
Алмен жил уже давно. Сам он годов не считал; за него это делала Адринн. Экая важность – зачем их считать-то? И так ясно, что Алмен повидал немало лет и зим.
Он видел, как насекомые губят урожай. Видел, как посаженное гибнет от наводнения, от засухи или от людской нерадивости. Но такого, как сегодня, он не видел ни разу за свою долгую жизнь. Прямо бедствие какое-то, сущее злосчастье. Местные в деревне уже голодать начинают. Говорить об этом не говорят, особенно при детях. Просто взрослые отдают недорослям потихоньку все, что есть. Им да кормящим женщинам. Но коровы уже не доятся, запасы гниют, а урожай чахнет на корню.
В письме, лежавшем у Алмена в кармане, говорилось, что ферму ограбили проходившие мимо наемники. Никого не тронули, но еду забрали всю, подчистую. Сыновья живут тем, что копают и варят недорощенную картошку, да и той пять штук на сотню: остальные сгнили и зачервивели прямо в земле, хотя ботва осталась зеленой. Как это объяснить? Никак.
Не лучше обстояли дела и в десятках соседних деревень. Есть нечего, да и в самом Тар Валоне беда с провиантом.
Алмен глядел на идеально ровные ряды бесполезных яблонь, и у него едва не подкашивались ноги от всего этого бремени. Ему надоело делать вид, что все нормально. Надоело смотреть, как сестра надрывается ради урожая, обреченного на гибель. Эти яблоки… Предполагалось, что они спасут деревню. И его сыновей.
В животе заурчало. В последнее время в нем урчало все чаще.
«Что ж это получается, всему конец? – Такая мысль пришла в голову Алмену, когда он опустил взгляд на неестественно желтую траву. – Выходит, мы проиграли этот бой?»
На плечи давил неподъемный груз, и Алмен ссутулился. «Адринн…» – подумал он. В прошлом Алмен был разговорчив и любил посмеяться, но теперь чувствовал себя изношенным, будто столб, по которому хлестал, хлестал и хлестал песок, пока от столба не осталась
Он почувствовал загривком что-то теплое и, помедлив, поднял усталые глаза к небу. Лицо ему приласкал солнечный свет, и у Алмена отвисла челюсть: давно уже он не видел ясного солнца, но сегодня оно светило сквозь зияющую брешь в тучах. Алмену так захорошело, будто он сидел у печки, где Адринн пекла толстую лепешку на опаре.
Он выпрямился и поднял руку, прикрывая ладонью глаза. Сделал глубокий вдох и почувствовал… запах яблонь?
Развернувшись к саду, Алмен увидел цветущие яблони.
Ну, это уж совсем ни в какие ворота. Он протер глаза, но видение осталось прежним. Яблони и правда распускались, все до единой, и меж листвы пробивались белые цветки. Мухи с жужжанием поднялись в воздух, и их сдуло ветром. Темные остатки яблок на земле просто взяли и растаяли, будто воск в языках пламени. Через несколько секунд от них даже капли сока не осталось. Все поглотила земля.
Что творится? Не бывает такого, чтобы яблони цвели во второй раз. Неужели он с ума сходит?
С тянувшейся вдоль сада тропинки донеслись легкие шаги. Обернувшись, Алмен увидел, как со стороны предгорий идет высокий молодой человек с темно-рыжими волосами. Наряд у него был поношенный: коричневый плащ с просторными рукавами, а под плащом белая рубашка из простого льна, хотя штаны – черные, с золотой вышивкой на отворотах – выглядели куда богаче.
– Эй, незнакомец! – окликнул его Алмен, подняв руку и не зная, что еще сказать. Более того, он сомневался, что и впрямь видит то, что видит. – Ты… Ты заблудился, что ли?
Человек замер и обернулся так резко, будто его застали врасплох. Похоже, он удивился, увидев тут Алмена. А тот, разглядев, что левая рука молодого человека оканчивается культей, вздрогнул.
Незнакомец обвел взглядом окрестности и глубоко вздохнул:
– Нет, я не заблудился. В кои-то веки. Впервые за долгое-долгое время я следую верным путем.
Алмен поскреб щеку. Чтоб ему сгореть, еще одна полоска щетины! Впрочем, рука его так дрожала, что мог бы и вовсе не бриться.
– Не заблудился? Сынок, эта тропа ведет к одной лишь Драконовой горе. Дичь тут повыбили совершенно, так что на добычу не надейся. Нет там ничего хорошего.
– Это как сказать. – Незнакомец глянул за плечо. – Хорошее, оно повсюду есть. Главное, присмотреться как следует. Но слишком долго смотреть тоже нельзя. Равновесие в том, чтобы научиться, но не позволить себя сокрушить.
Алмен сложил руки на груди. Слова этого человека… Такое чувство, что Алмен говорит про одно, а рыжий парень – про другое. Наверно, у него с головой неладно. Хотя было в нем что-то – в его позе, в его спокойном, но пристальном взгляде… Алмену захотелось выпрямиться, развернуть плечи, смахнуть пыль с рубахи, дабы выглядеть поприличнее. К тому же молодой человек казался смутно знакомым.
– Я тебя знаю? – спросил Алмен.
– Да, – ответил парень, потом кивнул на фруктовый сад. – Зови людей, пусть соберут яблоки. В скором времени они пригодятся.