Колхоз: Назад в СССР 5
Шрифт:
Ни черта у нее не вышло. Потому что пусть на очень короткое время, буквально на какую-ту долю секунды, я заметил, как в глазах Милославской мелькнул испуг. Она явно боялась любых разговоров со мной. Интересно девки пляшут...
— Как "так", мамуль? Как "так"? Говорю соответственно тому, что ты заслуживаешь. Тут не до жиру. Ты бегаешь, прячешься, скрываешься. Тут хоть каким-нибудь образом поговорить бы. Я, знаешь ли, в городе был. Только вернулся. Узнал много интересного.
Светланочка Сергеевна напряглась. Я почувствовал
— Что именно, сынок? — Маман резко сменила тон. Он у нее теперь начал сочиться, будто елей. Будто мы говорим о чем-то очень приятном.
— Ну, что ж ты от меня скрывала? Оказывается, папа мой — целый художник. Творческая, чтоб его, личность. Правда бухает в тёмную голову. Но зато, эстет. Музой тебя называл.
Лицо Милославской в эту секунду изменилось. Оно моментально стало не просто бледным. Оно превратилось в настоящую гипсовую маску. Только глаза полыхнули злостью. Не понравились маменьке моя активность и следующая за ней осведомлённость.
— Ты зачем туда полез, идиот? — Прошипела она сквозь сцепленные зубы.
А потом положила свою ладонь на мою руку, которой я продолжал ее удерживать, и вцепилась ногтями так, что стало больно.
— В смысле? Искал правду. Хотел выяснить, что там у вас в вашем сраном прошлом случилось. Ничего, что так-то оно меня тоже касается? Ты из себя невидимку разыгрываешь. Или Мату Хари. Не знаю, что точнее. На мои вопросы не отвечаешь.
— Какой же ты дурак…— Светланочка Сергеевна, не сводя с меня глаз сделала шаг назад. — Ты понимаешь, что он за ним приглядывает. Постоянно. Теперь точно узнает, где ты был.
— Мама, можно чуть больше конкретики? Кто "он" и за кем "ним". Я так понимаю, речь об Аристархе, который не упускает из виду Женю Каца? Ну, узнает, и что?
— И что?! — Маман откинула голову назад и очень громко засмеялась. Истерично даже. Так это выглядело странно, что куры, которые были от нас через забор нервно закудахтали. Мол, что за хрень твориться?
— Ну, хорошо… Ты хочешь правду. Ладно. Теперь в любом случае придется тебе рассказать. Потому что он тебя убьёт вот и все.
Бросив эту странную, но сильно не понравившуюся моему разуму фразу, Светланочка Сергеевна обошла меня и весьма шустро двинулась к калитке, которая вела во двор. Я так понял, нужно идти следом.
— Эй, объясни. Не понимаю ни черта. — Крикнул ей в спину.
Ага. Щас. Она неслась вперед, даже не оглянулась. Светланочка Сергеевна бежала, будто где-то что-то горит. Отвечаю. Я тоже бежал. Пока не понимал, куда, но отставать точно не собирался. Может, голову дурит. Сейчас во дворе окажемся, как рванет на улицу и все. Гоняйся за ней потом, как дурак, по всему селу.
Однако, Милославская решительно направилась в дом. Андрюха, который занимался во дворе каким-то делами, проводил нас удивленным взглядом.
Я на ходу пожал плечами и покачал головой. Мол,
— Бегом на улицу, воздухом дышать. — Резко бросила Светланочка Сергеевна Семену, который вознамерился то ли читать, то ли рисовать. Короче заниматься своим важным пацанским делом.
— Но я…— Начал было Младшенький.
— Бегом! — Это уже звучало, как приказ, поэтому Сенька надулся, психанул и выскочил из дома, хлопнув дверью.
Милославская наклонилась, вытащила из-под кровати чемодан, резко дернула замки. А потом, из вороха белья достала несколько черно-белых фотографий. Хотя, нет. Даже не чёрно-белых. Они были, пожалуй, какие-то желтоватые. Мало того, что время очевидно оставило на них свой след, еще и делали эти снимки давно. Прям совсем давно.
Как я это понял? Да потому что на фотках были изображены немецкие офицеры с фашистской свастикой на форме. Я охренел, если честно. От нескольких вещей.
Во-первых, не ожидал, что прошлое будет именно таким. Вернее, предполагал, конечно, диверсия на заводе — это не случайность. Был даже, наверное, в этом уверен. Но то, что тянется поганая хрень со времен войны…Не знаю. Все равно стало неожиданностью.
Во-вторых, снимки были сделаны на территории то ли военной части, то ли комендатуры. На первой же фотографии рядом с фрицами стояли два парня. И обоих, несмотря на качество и время, я узнал. Аристарх Николаевич Милославский и тот самый Женя Кац. Еще один немаловажный момент, на обоих имелась форма, которую, я так понимаю, носили либо полицаи, либо те, кто сотрудничал с врагом. Тут я не профи. Сказать наверняка не могу. Но то, что и Евгений, и Аристарх, точно не в плен попали, что находились они в этой компании по доброй воле, так же точно, как то, что я ни черта не Жорж Милославский.
— Это что? — Я поднял взгляд на Светланочку Сергеевну, ощущая легкое головокружение. Потому что, ни хрена б себе! Член ЦК КПСС работал на фрицев? Серьезно? А как он вообще оказался там, где оказался?
— Как думаешь? — Маман усмехнулась. — Ну, точно не выставка в Эрмитаже.
— Млять…–Сказал я отчётливо, не стесняясь присутствия родительницы, а потом плюхнулся на кровать, бестолково пялясь на эти фотки, которые по-преднему держал в одной руке.
— Жорик… — Светланочка Сергеевна, видимо, собралась сделать мне замечание по поводу непристойных матерных выражений.
— Да иди ты на хрен со своим "Жориком"! Ты понимаешь, что это значит? — Я поднял снимки и потряс ими в воздухе. — Нам всем, если что, мандец. Всем. Тебе, мне, Сеньке. С этим мудаком все ясно. Его судьба меня не интересует. Но ты понимаешь, если вот это…вскроется... Твою мать... даже думать об этом не хочу.
На всякий случай, если маман не поняла, о чем я говорю, несколько раз ткнул пальцем в изображения Милославского и Каца. Но, судя по лицу Светланочка Сергеевеы, она прекрасно все понимала.