Колхозное строительство 5
Шрифт:
Он уже покинул сектор, когда там что-то грохнуло. Андрей Андреевич обернулся. Часть французов, видимо, пыталась залезть на стену, и стена не выдержала — рухнула внутрь сектора. Она проломила пол, который и так трещал от двойного веса скопившегося там народа. Драка была вялой — слишком тесно стояли противники друг к другу. Скорее это была толчея. И вот теперь всё это рухнуло вниз. В общем рёве крики раздавленных людей были почти не слышны. Чёрт побери! А где же полиция? Где охрана стадиона? Где медики?
Все эти мысли не мешали князю продолжать спуск. Вот поле — нужно быстрее преодолеть его и прийти на помощь девочке.
Фред Билетникофф родился в рабочем городке Эри, штат Пенсильвания. Родился в 1943 году, и сейчас ему было двадцать пять. После окончания
Первым на его пути оказался тщедушный патлатый малый с крикетной битой в руках. Простеньким приёмом, что в американском футболе именуется «хит», он послал патлатого на несколько метров вперёд, а вот деревяшку придержал. Фред оглянулся: фанаты следовали в кильватере, рассекая это море хлипеньких лимонников. Выставив вперёд биту, зажатую в вытянутых руках, как таран, Фред устремился дальше к сцене.
Марсель Бик не был хрупким юношей. Он с детства занимался боксом, и хоть настоящим спортсменом не стал, просто увлёкся потом водными видами, — но навыки-то не забыл. Чтобы не повредить руку, он стащил с шеи модный широкий галстук и обмотал им правую кисть. Вот уже и сцена. Сволочи, ни одного полицейского! На счастье русских, сцена была высокой, и просто так на неё было не залезть — но эти ублюдки нашли способ. Островные обезьяны вдвоём придерживали третьего, пока тот карабкался на сцену. Пока русским удавалось отбиваться. Эта чёртова эфиопка была повсюду: она носилась по помосту и, орудуя ногами, сбрасывала «счастливчиков», успевших вскарабкаться на помост. Прямо мельница, а не девушка. От её острых туфелек пострадали уже не менее двух десятков идиотов — но появлялись всё новые и новые. Вон подтянулись сразу трое. Одного Керту послала назад «сногсшибательной» ножкой, а вот двое других успели взобраться на сцену, и за ними уже лезли следующие. Эти двое с разных сторон набросились на эфиопку, сумели повалить её и прижать к полу. Бик видел, что на помощь негритянке пришли Маша Тишкова и его Мишель: они пытались за волосы стащить с Керту этих уродов, что били и душили её.
— Ссука! — взревел Марсель любимое ругательство Тишкова.
— Русский? — сзади был высокий мужчина.
— Русский! — кивнул барон.
— Я тебя сейчас подсажу, а ты потом подай мне руку.
— Корошо.
Так и сделали: уже через пару десятков секунд они были на помосте. Бик видел, как его Мишель всё ещё пытается стащить с певицы волосатика. Тот оттолкнул её свободной рукой, и Мишель отлетела в сторону.
— Ссука! — удар носком ботинка пришёлся островитянину прямо в подбородок.
В это время его партнёр со всего замаху выписал второму ублюдку в челюсть.
Потом всё слилось в какой-то бесконечный кошмар. Они сбивали с помоста карабкающихся туда англичашек. Вступали в поединки спина к спине с этим русским, когда удавалось нападавшим всё же залезть на сцену. Бик видел, как Тишков обороняет дочь и старуху из правительства, как Керту ногой сбивает в полёте ещё одного козла, который вздумал было ударить Мишель.
А потом вдруг стало легче — на помосте кончились «наглы», как их Пётр называет. Были ещё внизу — их деловито лупили американцы. В порыве драки Марсель чуть не сиганул туда, но вовремя взял
Полиция прибыла, как всегда, вовремя — когда все двести тысяч человек увлечённо месили друг друга. И только в седьмом секторе восторжествовал интернационализм: и французы, и ливерпульцы вместе доставали мёртвых и живых ещё, но покалеченных, из-под обломков.
Интермеццо 2
— Девушка, я ведь знаю, что вы принца на белом коне ждёте!
— Ага.
— Ну, вот я и пришёл!
— Круто, а где принц?
Юрий Гагарин сталкиваясь с этим человеком, каждый раз испытывал чувство, словно тот глубокий старик. А ты маленький мальчик. И не дед он тебе, а прапрадед. Смотрит уставшими серыми глазами на тебя и чуть улыбается. Всё знает и о тебе и, вообще, о жизни. Спроси только. А спросишь, он хитро прищурится, чуть вздохнёт:
— Рано тебе ещё. Подрасти.
— А ты не умрёшь. Старенький ведь…
— И мне рано. Нужно вас на ноги поднять. Беги уже… Взрослей.
В этот раз нужно было тайком проехать в Англию.
— Как же, узнают ведь, — хмыкнул тогда Юра.
— Да, мы сами скажем. Но потом.
— Как это?
— Не будем на тебя в самолёте звёзды вешать. На меня повесим. А потом наоборот.
Гагарин эту шутку не понял. А когда увидел в аэропорту пиджак этого человека, присвистнул. Вся грудь в золоте. И наших орденов и медалей меньше чем иностранных. И когда успел? Даже два легко различимых «Почётного Легиона». Юра оделся, как и просил Тишков, в обычный костюм и чуть отпустил усики. В нашем аэропорту, конечно, узнали, а вот в Великобритании и точно, прошёл спокойно паспортный контроль и таможню. Мазнула девушка за стойкой проверяющим взглядом, сравнивая с паспортом, поставила штамп. Все проходи не задерживай, много вас тут ходит…
А потом был концерт. Гагарин слышал все песни этой необычной семьи. Музыку пишет маленькая девочка, а бесподобные стихи министр. Но вот эти. Английский Юра знал средне и оценить качество текстов до конца не мог. А вот музыка и исполнение. Он любил песни Битлз. Ну, нет, любил — это громкое слово. Они ему нравились. Насколько же серыми и убогими они выглядели рядом с нашими. И костюмчики их узенькие серенькие, только усиливали серость музыки и слов. Серость исполнения.
И драка. Нет. Перед дракой ещё был Интернационал. Гимн СССР из детства. Он стоял и пел вместе со всеми в первом ряду. Рядом с Фурцевой, рядом с Тишковым, рядом с девочкой Машей, которая не только пишет эту бесподобную музыку, но оказывается и поёт лучше любой оперной дивы. В него летели помидоры, а он пел и смеялся в душе над этими волосатыми уродами. Разве можно заставить замолчать русского человека, когда он поёт гимн. Его и пуля не остановит, а тут мягкий томат. В него попали пару раз. Им, этим людям было всё равно, что он первым на Земле полетел в космос. Узнают ли они его? Нет. В их глазах не было разума, там был ужас. Они боялись их. И не зря.
А вот потом была драка. И Керту билась, как чёрная пантера и Тишков прикрывал собой Фурцеву и Маша оттаскивала от эфиопки ублюдков. Он защищал Сенчину и Толкунову. Двух беззащитных девушек с волшебными голосами. Пару раз попадало ему, пару человек он столкнул со сцены. В конце самом, один длинноволосый чуть не отправил его в нокаут, попав прямо по скуле кулаком. Девушки оттащили его.
На следующий день в аэропорту его отвели в сторонку и сказали, что с ним хочет переговорить наследник престола Чарльз Филипп Артур Джордж, принц Уэльский. Двадцатилетний рыжий мальчик с испуганными глазами лепетал извинения. А разве мы обижаемся? Мы — победители!
Интермеццо 3
— А чего это у тебя сегодня фингал под глазом?
— Да вчера подрался из-за девушки!
— А с кем подрался?
— С женой!
— А, Катерина, заходи, чего на пороге торчишь?
— Леонид Ильич, я пришла извиниться.
— Вот как, чего опять натворила?
— Да, нет. Я по поводу Тишкова.
— Чего опять с ним не так? — Брежнев нахмурился.
— Нет, с ним всё так. Я ведь четыре дня назад на него всякой ерунды наговорила. А он настоящий коммунист.