Колхозное строительство 7.1
Шрифт:
Адмиралу Виктору Сергеевичу Сысоеву, напутствуя в этот поход, шепнули, что не всё это ещё. Оказывается, у Египта арендовали не один кусочек берега, а два. Второй – в районе города Хургада, там тоже кусок побережья, и впридачу довольно большой остров, который называется Большой Гифтун. Как и в Шарм-эль-Шейхе, будет строиться курорт, и ещё база для нашего флота. Тут Израиль не при делах, это уже Африка, и территория принадлежит Египту бесспорно. И опять непонятно, что нужно было сделать, чтобы Штаты не начали вопить и вставлять палки в колёса. Что-то, видать, там, в верхах, придумали, как янкесов строить.
Стихла
– Всего оплевал, – обращаясь к графину с тёплой противной водой, сообщил он.
– Ну-ну, Сергей, за битого двух небитых дают, – хмыкнул Сысоев.
– А за оплёванного двух каких дают?
– За одного битого двух небитых дают, а за одного убитого – пожизненное.
– Предлагаете притопить?
– Стишок тут внучок на днях рассказал:
Битый вновь везёт небитых —Дуракам всегда везёт,А голодный и небритыйЛапу грязную сосёт.– И к чему это, Виктор Сергеевич?
– Просто к слову вспомнилось. О, вот и смена! Пойдём, Серёжа, отдыхать – заслужили.
Глава 2
Интерлюдия вторая
– Здравствуйте! А где поезд на Одессу?
– Уже ушёл.
– А куда?
– О, Грач! Проходь. Чого смурной? – хозяин квартиры отошёл на шаг от двери, пропуская гостя. – Щас я расскажу теби случай, и ты впечатлишься. Иду себе вчёра по улице, никого не займаю, наблюдаю пейзаж. По улице шастает интеллигент, пристаёт к прохожим. Добрался до мени.
«Вы не знаете, где находится почта?»
«Знаю. А зачем она вам?» – интересуюсь. Чудик эдакий, очкастый и лохматый.
«Хочу послать деньги родителям в Москву.»
«Пошлите со мной» – говорю.
«Нет! Я вас не знаю!» – и как-то отходить намыливается.
«Не бойтесь, пошлите со мной!» – даже улыбнулся ему, – хозяин продемонстрировал полный рот золотых зубов.
«Нет! Ни в коем случае! Вы меня обманете!»
«Ну ладно, если ты из Москвы, скажу тебе по-русски: идёмте со мной! Я покажу, где почта!»
– Москали! – блеснул фиксами и Грач.
– Слухай, Грач, я имею тебе кое-что сказать…
– Ой, не надо меня уговаривать, я и так соглашусь!
– Смотри-ка, да ты стал заносчивый, как гаишник с престижного перекрёстка. Али шо, с мозгами поссорился?
– Всё, слухаю, Михал Соломоныч, гутарь, – невысокий, юркий, эдакий паренёк лет двадцати пяти с черными короткими волосами и такими же чёрными глазами чуть навыкате (за что, очевидно, и получил прозвище), осмотрелся и брякнулся на стоящую возле дивана табуретку.
– Ты ведь знаешь, где город Алма-Ата? – перешёл на чистейший русский хозяин.
– Не хочу вас расстраивать, но у меня все хорошо с географией, – вновь блеснул фиксами черноглазый Грач.
– И чудненько. Берёшь пару-тройку ребяток пошустрее и едешь в Волгоград. Там покупаешь билеты до Алма-Аты, – Михаил Соломонович остановился, подошёл к столу, взял из коробки «Герцеговина Флор»
– Михал Соломоныч, не расчёсывайте мне нервы…
– Гляди ты, нервный какой. У тебя есть денег, щобы так себя вести? – Хозяин ещё выпустил несколько колечек дыма.
– Что делать будем? – Грач, сидевший на чуть шаткой табуретке, поднялся и тоже взял из коробки папиросу, потом передумал и хотел назад положить, однако рука по привычке сунула её за ухо.
– Нашли проводника хорошего. Отведёт до отличного местечка, где нет лишних глаз, и есть много травки. Очень много. И очень качественной. Он же поможет потом сесть в товарняк обратно до Волгограда. Пустые вагоны гонят частенько. Усёк.
– А то. Как на Привозе гутарят: «Я вас уважаю, хотя уже забыл за что!».
– Треть ваша. После реализации…
– Треть? – схватил очередную папиросу парень и вновь приземлился, так и не закурив, с папиросками уже за обоими ушами.
– Ну ты посмотри на этого патриота за мой счёт! А продать, а проводник, а менты, чтобы им повылазило? Я уже не говорю об общаке. Сам будешь? Уже сиди и не спрашивай вопросы…
– Ну, хоть половину? – выставил руки вперёд Грач.
– Ты уходишь, слава Богу, или остаёшься, не дай Бог?
– Ухожу, – цыкнул парень и поднялся с табурета.
– Шляпу возьми, ипохондрик. В Каскелене нужно быть двадцатого.
Интермедия третья
– С одного акра конопли можно произвести больше бумаги, чем с 3-4-х гектаров леса. При этом конопляная бумага не требует отбеливания, не желтеет, она прочнее и долговечней бумаги из древесины.
– У меня друг ментам то же самое говорил, всё равно посадили.
Это случилось ночью 18 июля 1969 года на Чимкентском химико-фармацевтическом заводе. Данное деяние квалифицировалось Уголовным кодексом весьма банально – ограбление. Неизвестные злоумышленники проникли на территорию завода, обезвредили охрану и вынесли со склада готовой продукции весь имевшийся там на то время морфий – девять шестикилограммовых банок. Даже себестоимость похищенного по государственным ценам была огромной – 520 тысяч рублей. А если пересчитать стоимость похищенных сотен тысяч доз, которые можно было получить из похищенного чистейшего морфия, то по ценам чёрного рынка получались запредельные цифры. Они просто не укладывались в сознании советского человека конца 1960-х годов.
У приехавших на место преступления милицейского и прокурорского начальства сразу же появилась версия случившегося: действовали свои – вероятнее всего, сотрудники, или, по крайней мере, те, кто хорошо осведомлён о делах на заводе. Даже мысль о гастролёрах была отметена сразу. Совершившие хищение хорошо знали, где и что нужно брать, а главное, действовали очень быстро, и это, без сомнения, свидетельствовало об отличном знании обстановки. Кроме того, мало кому за пределами Чимкента было известно не то что о продукции химфармзавода, но даже о самом его существовании.