Колхозное строительство 8
Шрифт:
Гречко покраснел, побелел, посинел и лёг в больницу на неделю. Пятерых генералов и полковников тогда сделали лейтенантами, ну, и по нисходящей — и всё это потом месяц разжёвывалось в газете «Красная Звезда».
Для бывших сидельцев сформировали отдельные строительные батальоны, а попытки дедовщины офицеры пресекали с такой жестокостью, что при слове «дед» или «дембель» солдат из старослужащих подпрыгивал и бежал менять штаны. Полгода все офицеры дежурили в казарме и туалетах. Из-за случайного синяка роту лихорадило неделю, пока в неё не приезжал генерал и прокурор и не устраивал допросы с пристрастием. Было заведено почти три с половиной тысячи уголовных
Взбешённый Гречко издал приказ: брать бывших уголовников только в моряки, и создал пятьдесят новых строительных батальонов из этих «моряков».
— За три года дурь из них так выбьют, что самыми добропорядочными гражданами СССР станут.
Прошло полгода — и вот сегодня Пётр воочию наблюдал плоды своей прогрессорской деятельности. Он прилетел в Караганду. Тут торжественно начиналось строительство нового канала до озера Сасыкколь через город Шахтинск. Протяжённость канала — 60 километров. Будет он самотечным, так как Караганда находится на сто с лишним метров выше.
Зачем строить канал из безводной якобы Караганды в озеро, полное воды? Хороший вопрос. До того, как попал в Казахстан, Пётр Штелле считал, что проект по повороту северных рек так и остался проектом — и вдруг узнаёт, что дудки! Огромный кусок уже построен. Кусок называется «Канал Иртыш — Караганда». Строительство было начато в 1962 году по проекту учёного-энергетика Шафика Чокиновича Чокина, эксплуатация началась в 1968 году. Того самого Чокина, что первым встретил на гостеприимной казахской земле китайский бомбардировщик с атомной бомбой на борту. Протяжённость сооружения — 458 километров, ширина — 20–50 метров, а глубина — 5–7.
Канал берёт начало из рукава Иртыша — реки Белой, выше города Аксу. Проходит он по руслу реки Шидерты на протяжении 200 километров, пересекает реку Нура по дюкеру, там сбрасывает часть воды. Заканчивается канал у насосной станции I подъёма предприятия «Водоканал» города Караганды. 272 километра его трассы проходят по территории Павлодарской области, и ещё 186 — по Карагандинской.
Если сейчас построить вот этот кусочек, — не так и дорого — а потом ещё небольшой участок из озера Сасыкколь до озера Сулуколь, то потом можно замахнуться и на канал до Джезказгана. Ну, а там уже и до Аральского моря рукой подать! И теперь вот есть очень недорогая строительная организация, которая будет осуществлять сразу две полезные функции: главную — перевоспитывать молодёжь трудом, и второстепенную — вести воду для спасения гибнущего моря.
От обычного двухлетнего стройбата бывшие уголовнички отличались не только сроком прохождения службы, но и, естественно, формой. Она у них чёрная — моряки же. Вон как браво стоят, приветствуя «благодетеля» — Первого Секретаря ЦК компартии Казахстана Петра Мироновича Тишкова.
Пётр тоже поприветствовал, и даже речь толкнул:
— Слышал от товарища, прошедшего всю Великую Отечественную Войну и потерявшего на ней двух братьев, что «дедом» в войну называли опытного бойца, которому давали под опеку молодого необстрелянного солдата. И «дед», помогавший молодому солдату выжить в той ужасной войне, был для него почти как отец. Во что понятие «дед» превращается в Советской армии — сами знаете. Не будет этого. Хотите жить как уголовники? Попробуйте. Мы вам будем всячески мешать. А вот ваши воровские законы из армии выведем подчистую. И вас, если не одумаетесь и не станете людьми, выведем. Как клопов. Потому честно трудитесь — и три года пролетят, или пытайтесь хорохориться — и к трём года
Событие тринадцатое
— Ты действительно француз?
— Да.
— Врёшь! Вот скажи что-нибудь на арабском.
— Привьет, Петья. У вас война опьять? — Петру каждый раз казалось, что Бик специально коверкает слова. Выучил уже за три года язык, и просто придуривается. Говорило об этом то, что иногда француз забывался и вещал вполне на чистой «мове», а иногда — совсем непонятно.
— И тебе не хворать, Марсель. Война пока, тьфу, тьфу, стороной обходит. Про бомбу ведь слышал?
— Коньечно, ты негр наградьил? — ржёт.
— Без сознания пока Джин.
— Погибайт? Tr`es mauvais! Очьень плохо.
— Ну нет, врачи говорят — выздоровеет. Там помолись, мне-то нельзя.
— Корошо! Пойду Нотр Дам, свьечку поставлю, — за чистую монету принял.
— Марсель, пара дел есть. Только про первое вообще никому не говори! Даже Мишель. Договорились?
— Тайна? Люблью тайна. Говорьи.
— Нужно тебе сходить в посольство Индии и передать послу, что СССР поддержит Индию в ООН и Совете Безопасности, а также даст кредит под покупку у нас оружия, если Индия попытается вернуть себе Аксай-Чин. А если они отодвинут границу на север в штате Аруначал-Прадеш, то будет вообще замечательно.
— Петья, я не польитик.
— Ты посол на стороне добра. СССР тебя наградит. Посмертно.
— Оля-ля! Тогда я согласен, — и, став серьёзным, спросил: — Тебье это надо?
— Они в меня и мою семью бросили атомную бомбу. Как думаешь, приятно сидеть целый час под листом железа в грязи и ждать смерти — и девочки плачут?
— Суки! Fils de chien sale! Сын грязной собаки этот Мао. Корошо, я схожу в посольство. С кем им связаться?
— Пока с тобой. А ты — со мной.
— Оля-ля, espion russe! Я буду русский шпион. Точно наградьят посмьертно?
— За нами не заржавеет.
— Жду.
— Марсель, давай того немца с компании «Байер» снова гони ко мне. Есть одно очень дорогое и всем нужное лекарство. Избавляет от изжоги.
— Мнье надо, высылай! И Мишьель надо!
— Вот видишь — всем надо. Гони его сюда быстрее, и приготовь деньги. Будем строить сразу несколько заводов: у нас, у вас и в Германии.
— Ты Наполеон. Китай побил, рынок лекарств захватил. Штаны порвал! — ржёт. Хорошо им в спокойной Франции.
Хотя там ведь скоро негры начнут воду мутить. Или они не совсем негры — арабы? И у них спокойствие кончится.
— Давай, Марсель, не тяни с посольством. Ситуация каждый час меняется.
— Всё, убьезжал, — забибикала трубка. И правда — убьезжал.
Глава 12
Интермеццо десятое
— О-о. А как ты думаешь, в этом лесу есть что-нибудь съедобное?
— Да! Мы.
— Дорогая, посмотри мне в глаза, что ты видишь?
— Там тьма, и будто лес — устрашающе…
— В глаза смотри, а не в ноздри.
Летом листья деревьев отвечают малейшему движению воздуха. Под ветром ветви и даже сами деревья раскачиваются, потому лес всегда переполнен случайными звуками, ожидаемым шумом. Ветер трогал верхушки деревьев: этот отдалённый, едва слышимый шум, где сопротивлялись, трепеща, неподвижные листья, где порывы ветра сгибали в разные стороны ветви, и листья полоскались в воздухе, порождая шелест, хлопки и общий шум; шум этот нарастал, по отдельным листочкам спускался едва ли не к земле, и гудел… тёплой и шероховатой зеленью.