Колхозное строительство. Дилогия
Шрифт:
– Поздравляю Трофим Ильич. Есть пожелания?
– Есть. Пётр Миронович, может, нам торжественную встречу организовать. Ну, там девочки в парадной форме с белыми передниками и белыми бантами.
– Обязательно. И родители. Вы позвоните своим помощникам и директорам школ, пусть организовывают, а транспорт и оркестр за мной.
Чем ни повод, чтобы оторваться от не берущегося стихотворения. Специально ведь Леонидов всё запутал, догадывался, что у него лучшую песню будут воровать. Стал звонить в ПАТО и дворец, организовывать.
– Пётр Миронович, я тут вспомнила об очень нужном нам человеке. Александр Кальянов.
– И почему ты думаешь, что без него мы вымрем? Сколько ему лет-то?
– Я даже точно знаю день рождения. Можно сказать, что это мой крёстный отец. Первую песню я записала в день его рождения у него в студии в 1989 году. Он родился 26 августа 1947 года где-то в Брянской области, города, к сожалению, не запомнила, что-то труднопроизносимое. Выходит ему скоро 20 лет. После школы он поступил в Таганрогский радиотехнический институт. Там его легко можно найти. Отчество – Иванович.
– Студент? Не рано дёргать?
– Он нам тут студию звукозаписи наладит. Да и голос с очень необычным тембром. Иногда такого очень не хватает. Ну, и должна же быть на свете справедливость. В той жизни он меня вытащил на Олимп, а в этой, получается, я его должна.
– Хорошо, Маша. Давай мы так поступим. Я Фурцевой позвоню, она твои данные проверит. Сейчас уже скоро сессия начнётся, не будем его дёргать, а вот как сдаст экзамены, попросим отправить его к нам на практику. Нормально так будет?
– Спасибо, Пётр Миронович, не пожалеете.
Пришлось звонить в Москву. Фурцева нашлась у себя на квартире, собиралась в Краснотурьинск.
– Пётр Миронович, это срочно? Или может подождать пару дней?
– Может и подождать.
– Всё, пока, скоро увидимся.
Опять сел за песню, но поработать не дали. Позвонили из общежития техникума. Наталья опять подралась. Избила соседку. Пришлось одеваться и нестись в эту общагу. Зачем Первому секретарю горкома КПСС разнимать дерущихся студенток? Вопрос. Да потому, что эту самую Наталью сам и привёз из Москвы.
На следующий день после налёта на гнездо молдавских бандитов всё время не покидало чувство, что что-то важное забыл сделать. А в восемь вечера "Как прояснило". Девушка из столовой. Под осуждающие взгляды Вики и Тани оделся и дошёл до столовой. Прекрасная незнакомка всё так же насыпала алкашам пельмени.
– Девушка мне две порции и скажите когда с вами можно поговорить, когда вы закрываетесь.
– Командировачный? На подвиги потянуло? Седина в бороду? А твоя бабушка если узнает? – и презрительный взгляд миндалевидных чёрных очей.
– Я – Тишков. Может, слышали песню "Снегири" или, может, "Настоящий полковник"? – нет контакта, а ведь вполне новое тело в порядок привёл, родинку Франк срезал, волосы подстрижены, брови
– А я – Софи Лорен. Будишь меня в кино звать сниматься?
– Ну, чё там разболтались, плати и уматывай, – простимулировали сзади страждущие.
Пришлось сесть за столик и сжевать пельмени. Хотел плюнуть. Так, обидно. И девушка хороша. Без сомнения Вертинская красавица. Более того, она замечательная актриса, но вот эта "Софи Лорен" лучше. И что делать?
В столовой стоял шум, говорило одновременно десятка три человек, звякали стаканы и вилки, булькало разливаемое пиво, даже благородная отрыжка изредка доносилась. Хотелось быстрее на свежий воздух. Прожевав последний расползшийся пельмень, Штелле посидел минутку, выждал, когда к девушке подойдёт безобидный пенсионер и протиснулся к прилавку.
– Вот паспорт. Читайте. Тишков. В девять вечера жду в холле гостиницы "Россия". И да, буду снимать тебя в кино. Я женат и мне на интрижки времени не хватает. Надумаешь, приходи.
Женат? Жена его вселение в реципиента раскусила через неделю. Понятно же, другой человек. Вечером, когда Юрочка отрубился, а Вика с Таней угомонилась, Лия села рядом на старый ещё пружинный диван и спросила:
– Петя, ты кто? Или ты не Петя? – и ни каких слёз в глазах. Прокурорский взгляд.
Рано или поздно ведь всё равно начинать колоться. Рассказал. Почти чистую правду. Чуть-чуть сгладил острые углы. Настоящий Петя сидит глубоко в сознании, его очень трудно оттуда достать. На прямые вопросы не отвечает, но иногда в экстремальных ситуациях подсказывает.
Посидели, помолчали. Лия не плакала и теперь.
– И что там в будущем. Коммунизм?
– Там всё очень плохо. Страна развалилась на два десятка государств. И эти осколки постоянно воюют между собой. Не все, но большая часть. Была война России с Грузией, сейчас идёт с Украиной.
– Сейчас? – недоуменный взгляд и вот теперь слёзы.
– В 2020 году.
– А очереди? А продукты?
– Очереди только у посольств из желающих покинуть страну. В магазинах есть всё, даже сто сортов колбасы.
– Как же так случилось? – вытерла глаза и почти зло посмотрела, – Как допустили. Что делала милиция? А КГБ?
– КГБ и разваливала Союз, – если верить интернету.
– Пора спать. Мне привыкнуть надо. Ты пока здесь поспи.
Через неделю привыкла. Перестала шмыгать носом и даже сама убрала в гардероб простыни, что Пётр достал, собираясь вечером застелить диван. В общем, всё наладилось. Иногда просит рассказать о будущем, и не верит. Может и не нужно. Вот уже Комарова спас, вчера вышла в "Правде" статья о разоблачении "Пулемётчицы". Антонина Макарова – Гинсбург приговорена к высшей мере. И описание её подвигов. И там же на странице маленькая статья, что через неделю с визитом прибудет "команданте ЧЕ". Сработало письмо, и второе уже почти готово.