Колхозное строительство. Дилогия

Шопперт Андрей Готлибович

"Софи Лорен" пришла. Авантюристка. Вот теперь нужно расхлёбывать.

Глава 45

В прохладе ночного перрона, с букетом бордовых пионов, Искал меня в окнах вагона ты. Разлука была очень долгой, когда после глупой размолвки Сожгли за собою мы все мосты.

Песня в исполнении Лаймы Вайкуле прицепилась.

Недавно Вика напела. Петру не очень понравилось, да и раньше не слышал. Но, пусть будет. А вот сейчас прилепился первый куплет, не отгонишь. Стоял ведь на перроне станции Воронцовка и встречал Брежневых. Перрон был не ночной, утренний. Поезд прибывал в половине восьмого. И с бордовыми пионами в это время года беда. Был букет красных тюльпанов. Да, и разлука была не очень долгой. Меньше двух недель прошло. Получается, что не к месту песня, а вот прилепилась.

Кто бы сомневался. В Свердловске для ВИП персон прицепили к обычному зелёному поезду красный вагон СВ. И остановил его машинист прямо перед группой встречающих. Оказалось, что вагон-то и не зря. Толпа народу. Если самих Брежневых всего семь человек, то эскорта чуть не в два раза больше. Мелькнуло знакомое лицо Мариса Лиепы. Танцор поддерживал за локоток невысокую чернявую девушку.

– Это же Нина Тимофеева, – раздалось позади, стоящего во главе группы встречающих, Петра. И зашушукались. Штелле выделил только слово "балерина". Значит, Марис, как и заказывали, привёз партнёршу и сольный концерт даст. Молодец. Уважуха.

Пара человек в коричневых плащах явно были конторские. Можно легко определить по бегающим глазам. Бдят. А, вот ещё двое. Эти сразу ломанулись на фланги. Интересно, а если Брежневы будут в его квартире, то где разместится эта четвёрка. В подъезде?

Следом на перрон спустился мужчина и подал руку довольно высокой шатенке с причёской под Мирей Матьё. Хотя, та только начинает блистать. К тому же эта дива была явно красивее. Модель? Твою ж! Это они Збарскую ведь привезли. Как там про неё напишут, а может уже написали западные газеты: "Самое красивое оружие Кремля". И надо понимать, мужчина рядом с ней – прославленный (в будущем) художник-модельер Александр Данилович Игманд. Так сказать – личный модельер Брежнева, да и всего политбюро. Пётр в детстве видел фото Регины в журналах мод. А когда собирал материал для книги, ознакомился и с биографиями этих персонажей. Збарская через пару месяцев забеременеет, но сделает аборт. Лев Збарский – муж советской Софи Лорен и по совместительству художник, не хотел детей. Регина решилась на аборт, после чего пыталась подавить чувство вины антидепрессантами. И в результате угодит в психбольницу. И вот какого чёрта. Пётр тогда посмотрел в интернете картины этого художника. Рисовал, нет, пардон, писал тот хреново. Что-то под Пикассо, вот только без таланта. И при этом был страшно модным и спал с тремя супердивами того времени Збарской, Марианной Вертинской и Максаковой. И ещё при этом почти урод. Не понять женщин. Через шесть лет сбежит в Израиль, а потом в Америку. Может, ему ноги переломать, чтобы за девками не бегал, да по заграницам. Пусть сидит в инвалидном кресле и творит нетленки. Подумать надо.

Последними из вагона важно промаршировали на перрон четверо военных. Два генерала. Тяжело спутать. Лампасы демаскируют. В плащах, белых шарфиках и высоченных серых фуражках с красными тульями в венках. С ними полковник и капитан. Что ж, заказывал ведь. Может и получится втюхать им новую форму. Чем они с Викой хуже Валентина Юдашкина? Возьмём лучшее у него, вспомним старую афганку, видели в кино и форму всяких собров в разгрузках. Точнее, взяли. Три различных комплекта уже висят в швейном ателье на Ленина. Вон капитан

как раз подходящего роста и фактуры. А генералы мелковаты. А полковник толстоват.

Хотя, ведь нет, не последними. Вон и Фурцева с чемоданом. А то блин дискомфорт какой-то. Словно без руки. Во, как привык.

– Товарищи! Загружаемся все в синий автобус, – услышал Пётр команду Романова. Молодец мэр. В отличие от, предававшегося мечтам и воспоминаниям, Петра, бдит на посту.

План на день сверстали так. Первым делом везём всех в гостиницу Турья. Пока весь остальной народ размещается и умывается с дороги, Брежневых отвозим на квартиру. Затем два раздельных завтрака. Небожителей решили побаловать. Когда обсуждали чем кормить необычных гостей, идею подал директор завода Кабанов.

– У меня в столовой в электролизном цехе женщины делают просто бесподобные рыбные пироги. Все лучшие рестораны мира позакрывались бы, если бы их шеф-поварам дали нашу стряпню попробовать.

– Хорошо, на завтрак будут пироги. Что на обед?

– Можно мне. – Марк Янович всё ещё блистал жёлтым синяком на скуле. – У меня жена готовит просто волшебный плов. Я за заканчивающуюся свою жизнь много где бывал и едал блюда разных шеф этих самых поваров. Но эти разные социви с чахокбилями и прочими антрикотами и рядом не лежали с пловом, что делает Наргиз. И Гульнара поможет.

Повезло бывшим зэкам. У Петра вот жена ничем не блистает. Стоп. А ведь Мкртчян прислал посылку с продуктами недавно. И там есть консервированные ананасы. Нужно будет отдать в ту же самую заводскую столовую и пусть приготовят курицу с ананасами. Чем плохой ужин.

Одним словом план кормления был. После завтрака всех везём в ателье. С семейства мерки снимать, с генералов пылинки сдувать, а с модельеров спесь сбивать. До обеда и загружены все. Потом сон и отдых. Вечером ещё одна примерка, ужин и концерт. Скучно не будет.

– Виктория Петровна, разрешите вам преподнести этот скромный букет, – сунул цветы бабушке и был расцелован. А Романов даже удостоился обнимашек с "Галчонком". Несправедливо.

Глава 46

Hа чужую кучу нечего глаза пучить.

Звонок телефона достал в ванной. Вымотался за день так, что еле до этой самой ванной и дополз. Включил воду, еле отрегулировал, чтобы не кипяток, но и не "тёпленькая пошла". Привык к шаровым кранам и смесителям. Под шум воды почти задремал. И тут:

– Пап, тебя к телефону. Из Москвы. Армянин какой-то.

Твою ж!

– Скажи, что через пару минут, – просто так ведь армяне из Москвы не звонят. Назревает очередная проблема?

Вот спрашивается, какого чёрта он лезет во все дырки? Мог ведь спокойно писать книги, уволиться и жить припеваючи. Одного Свердловского клада бы хватило. Нет. Вон Брежневых притащил. И все одеяла, которые плохо лежали, на себя натянул. А ведь, сколько ещё натянет. Теперь давать задний не получится. Уже в водовороте. Когда был пацаном, довольно часто болел. И всё время задавал себе вопрос: "Почему я"? Нет ответа. А сейчас? Можно по-другому? Нет ответа.

Вылез, обтёрся, надел халат и вышел в коридор. Маленькая чужая двухкомнатная квартира. И в ней три дня жить? Нужно строить дом!

– Ало. Тишков слушает, – телефона во временном жилье не было. Бросили времянку от рабочего. Потому, наверное, и дозвонились. Уж больно многим этот номер теперь известен.

– Пётр Миронович, это профессор Аветисян Гурген Арташесович. Не забыли ещё? – с чего бы. Столько совместных планов напридумывали.

– Что-то случилось, Гурген Арташесович? Рад вас слышать.