Колькин ключ

Жуховицкий Леонид Аронович

— Твоя работа? — спросил он Павлика.

— Это Костя, — ответит тот, указав на рыженького пацана в мохнатом свитере.

— Талант! — оценил Коля.

Он ел, он пил чай, а ребятишки сидели молча в напряженных позах, будто ждали, что вот сейчас он поставит стакан, отодвинет блюдечко и тут же, без антракта, начнет поднимать взглядом спички.

Коля доел оладьи, последним огрызком добрал с блюдца последний джем и запил все это последним глотком чая. Со вкусом, как актер в фильме про аристократию, вытер губы носовым платком. Разочаровывать

компанию было жаль… Но и записываться в иллюзионисты желания не имелось.

Тут же, на столе, Коля раскрыл четвертый том Мамина-Сибиряка и с удовольствием погрузился в примечания. Хороший раздел! Коротко и вся суть! Столько-то лет писал, столько то раз переписывал, там-то похвалили, там-то поругали…

Компания между тем скованно молчала. Краем глаза Коля поймал Павлика — вид у того был растерянный и виноватый.

— Что, мужики, — невинно спохватился Коля, — я, часом, не помешал?

— Да нет, что ты! — опять-таки за всех смущенно возмутился Павлик.

Рыженький создатель оладий вдруг прорезался:

— Коль, а вы кто по профессии?

— По профессии? — удивился Коля и посмотрел на рыжего. Тот молчал, будто губы склеились. Видно, интересовало его другое, но спросилось об этом.

— Значит, по профессии? — Коля задумался и помедлил. — Так ведь это как понимать профессию.

Кто-то из ребят робко уточнил вопрос:

— Ну, по образованию. Вы кончали что-нибудь?

— А как же! — сказал Коля. — В наше время без науки никак нельзя. Образование у меня, братцы, вполне высшее. Но есть и среднее. Хотя я лично считаю, что главное — это самообразование. Если по самой сути, то человек сам себя и воспитывает, и образовывает. Диплом тебе дядя дает — вот он и лежит в комоде, если, конечно, есть комод. Но то, что ты сам у жизни зубами вырвал…

Коля со значением поднял палец.

— А кем вы до Ключа работали?

Это рыженький пришел в себя.

— Ребята, ну чего вы, ей-богу! — не выдержал Павлик. — Прямо допрос какой-то!

Коля заступился за компанию:

— А что? Для знакомства самый разговор. Потом и я спрошу.

Он сделал паузу для возражений, не дождался их и заговорил неторопливо:

— Вообще-то я в жизни кем только не работал. Чего-чего, а специальностей хватает, могу даже одолжить. — Он повернулся к рыженькому: — Тебя какие интересуют?

Тот неловко улыбнулся — не понял.

— Специальности — они ведь бывают разные, — пояснил Коля. — Вот, допустим, у меня: есть основные, но есть и смежные, а также побочные. Ну и, само собой, случайные. Между прочим, они всего интересней. Я, например, прокладчиком маршрутов был. За такую службу не то что деньги получать — самому платить не жалко.

Он дождался естественного вопроса и ответил словоохотливо:

— Прокладчик маршрутов — это специальность такая. Вот, допустим, строят турбазу. Тут тебе домики, столовка, душевые — ну и прочее, без чего не обойтись. Но ведь турист за что деньги платит? Ему ходить надо. А где? Чтобы не заблудиться,

чтобы места интересные посмотреть, ну и палатки на ночь где-то поставить. Вот, значит, и идет специальный человек, этот самый маршрут пробивает.

— А еще кем работали?

— Ну вот, скажем…

Коля замялся — что бы вспомнить позабавней?

— Коль, а вообще ты много ездил?

Это Павлик его выручил. Коля сказал:

— Ездил я порядочно. По крайней мере, во всех пятнадцати союзных республиках побывал. Это я точно знаю, поскольку такую себе цель поставил.

— Здорово! — позавидовал рыженький. — А интересно вот так — ездить?

Вопрос был обычный, из тех, на которые ответ сам собой предполагается. А Коля медлил.

Потому медлил, что ребятишки вокруг сидели молодые, на подначку легкие и готовые без долгих размышлений, так, для интереса, на пробу, повернуть и переиначить судьбу. А ломать их судьбы он никоим образом не собирался. Скромней была задача, скромней и привычней: побаловаться разговором, ответить на все без изъятия вопросы и все же не пустить собеседников за тот барьер, за которым начинались тоска и боль. Да еще по возможности и не соврать при этом. Врут пускай дураки. А человек умный, он и чистой правдой мозги запудрит. Самый шик.

Вот и сейчас Коля старался придерживаться истины — как думал, так и отвечал:

— Ездить-то? Если по сути, оно без разницы. Можно ездить, а можно и не ездить. Вот у меня друг есть, Алексей. Он когда-то красиво сформулировал. Примерно вот так: «Даже если жизнь дает тебе совсем мало, этого все равно достаточно». Крепко, а?

Ребятишки не оценили — им по молодости лет требовалось много.

Коля попробовал доказать.

— Вот, например, ты, — сказал он Павлику, — живешь в комнате с Жоркой, так? И знаешь его как родного брата. Верно?

Павлик кивнул:

— Жорку-то? Конечно!

— Ну а посели тебя в гостиницу? Полно людей, каждый день новые. Прибыл, убыл. За неделю десяток просвистит. Так?

— Примерно, — неуверенно согласился Павлик — он в гостиницах не жил.

— Ну и много ты в них поймешь?

Ребятишки задумались.

— Резонно, — сказал рыженький.

— Вот то же самое и езда, — назидательно проговорил Коля, — умеешь смотреть — ты и на месте жизнь поймешь. А не умеешь — хоть все государство пробеги, ничего не увидишь, кроме станций. А они, между прочим, все одинаковые, нигде билетов даром не дают.

— А чего же вы тогда ездите? — спросил рыженький. По-хорошему спросил: не ловил на слове, а просто добирался до истины.

Коля и ответил по-хорошему:

— У меня, ребята, так жизнь сложилась.

Парни проявили тактичность — в душу не полезли.

На память Коля не обижался, с детства была хорошая — легко, без нажима вбирала и нужное, и лишнее. Впрочем, по прошествии времени лишнее так часто оказывалось нужным, что в последние годы он перестал отделять ценное от бессмысленного: помнится, и ладно.