Коллекционер бабочек в животе
Шрифт:
– Так, стоп, стоп!– возмутилась Нелли.– Куда вы собрались, дорогие мои? Сейчас организуем вам самое лучшее вино! Представьте, что вы в Италии, в уютном ресторане, разве тут не уютно? Разве принято вставать и уходить вот так вот? У нас лучшая карта вин в городе, между прочим!…
– У тебя самое лучшее итальянское вино, кто спорит, Нелли? И мы пили сегодня его величество барбареско, в Италии говорят, что это королева вина. Но есть ещё король – бароло. Бутылочка Бароло Каннуби Сан Лоренцо, две тысячи девятого года, от Черетто! Как вам такой вариант?
–
– Очень рад, что вы разбираетесь, очень! Заодно посмотрите, как живут итальянские художники в России… Нелли?– Ренато поцеловал ей руку, а потом накрыл её ладонь своею.– Поехали, пожалуйста… Ты ведь теперь можешь?– Он намекал на то, что она уже разведена и ревнивый муж не будет искать её по всему городу.
– Да, чёрт с тобой, поехали! Давно не была у тебя в гостях.
Вечер продолжился под стук дождя в лобовое стекло, пока они не приехали в квартиру, которую снимал Ренато. Чистота и уют поразили не только Артура и Альбину, но и Нелли. Она действительно давно не была тут, не потому, что не хотела – просто всё как-то не получалось. И пока они ехали от её ресторана к дому, где жил Ренато, она пребывала в некой прострации, потому что почувствовала сегодня лёгкий укол ревности. Но представить себя в роли музы художника, пусть и хорошо ей знакомого, Нелли не могла или просто не хотела допускать такой мысли. Ренато в самом расцвете сил, полон и переполнен вдохновением, а её время упущено, хотя рядом с ним она чувствует себя его ровесницей. Но он легко увлекающийся мужчина, ему нужен постоянный прилив: дофамина, серотонина, эндорфинов, словом – всех гормонов удовольствия. А ей хочется покоя и тишины…
Квартира Ренато поразила сразу всех, Нелли действительно давно не приезжала сюда, и не знала, что её горячо любимый друг сделал косметический ремон на первом этаже. Бабочки, бабочки, кругом бабочки, на картинах в гостиной, там же, на мебели в виде стеклянных статуэток расписанных цветной эмалью, зажимы на шторах, и те в виде этих порхающих насекомых. Сама комната была в серых тонах, даже потолок окрашен в тёмно-серый цвет, что визуально делало его выше и просторней.
– Потрясающе!– вырвалось у Альбины. – Потолок растворяется в вышине! Кто ваш дизайнер? Что-то подобное я видела в февральском каталоге дизайна от «Home». У вас прекрасный вкус!
– Спасибо,– Ренато вновь был доволен. – Это я сам всё тут – мои идеи, мои цвета, мои мысли, но работали конечно же мастера.
– Если бы не цветные бабочки, в этой серости можно было бы утонуть, как в тумане,– сказал Артур тихо, так, чтобы его услышала только стоящая рядом жена.
– Ну что ты, милый, это самый модный сейчас цвет,– шепнула она, повернув к нему голову. – Знаешь, на психическое состояние человека серая палитра действует успокаивающее. Активным людям очень подходит, помогает расслабиться.
– Я не то чтобы против, просто предпочитаю классику и хочу видеть белый потолок.
Ренато включил негромко музыку, из колонок зазвучала итальянская мелодия, запела Орнелла Ванони свою знаменитую «Alta Marea». Он был рад, что Лина не настояла и не взяла ключи, и что в доме чисто. По крайней мере в гостиной, на кухне и даже в спальне, но туда никто и не рвался заглянуть. После истерического припадка его королевы амазонок, губная помада на зеркалах с трудом оттёрлась. Ренато пришлось самому заняться их очисткой, не хотелось, чтобы интимные художества увидела его помощница по хозяйству. Женщина приходила два-три раза в неделю и наводила порядок, за редким исключением ей позволялось немного убрать наверху, под пристальным присмотром самого Ренато.
– Прошу вас, присаживайтесь!– предложил он гостям. – Тут есть ещё второй этаж, там моя мастерская и фотостудия, но мы позже посмотрим, а пока обещанное вино, и очень вкусный сыр. Вот, пожалуйста: Кастельманьо и Горгонзола, прошу. Но я хочу услышать ваши отзывы о вине, друзья мои!…
– Если бы я не был на вашей выставке, Ренато, то подумал бы, что вы винодел,– сказал Артур усаживаясь на удобный огромный диван, забрав пузатый бокал на длинной тонкой ножке. Глубокий рубиновый цвет вина притягивал взгляд. – Раз уж мы так неожиданно оказались у вас в гостях, что нам мешает перейти на «ты»?
– Ничего! Я сам хотел предложить то же самое. Чин-чин!– Ренато поднял бокал вверх.
– М-м-м, какой аромат,– восхитился Артур. – Что там? Чёрные ягоды, лепестки розы, фиалки…
– И спелые красные фрукты,– добавила Нелли, прекрасно разбираясь в винных ароматах, прожив столько лет с виноделом.
– А вкус? Вкус?– Ренато хотел эмоции, он ждал восторга и восхищения, и сидел, как опытный энтомолог с сачком, в надежде поймать хотя бы одну редкую эмоцию-бабочку.
– На вкус очень мягкое, даже бархатистое вино,– выдала Альбина. – Ещё я чувствую вкус вишни, совсем-совсем спелой.
– Perfetto! Превосходно!
– Ренато, ты лучше расскажи нам, в каком образе ты видишь Альбиночку?– перебила его Нелли, решив перевести разговор на основную тему, ради которой они договорились встретиться.
– Да, хорошая мысль!– подхватил Артур. – Ренато, у тебя есть идеи? Мы к сожалению завтра уезжаем, но Аля сможет приехать. Договоримся же?!
– Идея есть, немножко смелая, но красивая. Я, как только увидел Альбину, перед глазами возникла картина Боттичелли.
– Уж не «Рождение Венеры» ли?– Артур поставил бокал на стол и с любопытством посмотрел на жену, потом на Ренато, тот кивнул. – И как, без одежды что ли?
– С такими длинными волосами одежда не нужна! Кто мешает нам… мне, написать Альбину как богиню Венеру, но только добавить изюм?
– Изюминку!– поправила его Нелли, и все дружно расхохотались.– Ой, он как скажет что-нибудь, хоть стой, хоть падай!– сквозь смех добавила она.