Коллекционер уродов
Шрифт:
Вскочила с постели.
— А у Евы уже два месяца как кровь не шла. Вот она о чем тогда говорила.
Ну, и что? Легла обратно. Надо бы уснуть. Завтра работа как никак.
Но мысли роились в голове озлобленными пчелами.
Так Влад ее не для семьи взял. А для жертвоприношения. Чтобы великий жар унять.
Рада Адовна как-то говорила, что уроды чаще рождаются, когда жар печет усерднее. Хорошо было бы остановить потепление. Может тогда бы Федору мама не бросила.
И ее Галку может тоже…
А Вася
И урожай скуднеет.
Сколько людей страдает.
Может и прав Влад, что ищет способы остановить этот ужас.
Галка снова вспомнила старуху.
Та что-то знала.
Явно.
Дурости. Нелепица.
Галка укрылась с головой. До цветастых пятен зажмурилась.
Нужно уснуть.
Как бы ни так. Где-то за стенкой послышались всхлипы. Крики, скулеж.
А что поделать, это храм, здесь принимали обездоленных, нищих, сиротливых, больных.
Галку же приняли. И вот эту крикунью страдающую взяли. Только Гала-то умела в письмо. А эта умела только верещать.
Вопила с силой, с толком, с расстановкой.
Битый час.
В один момент будто разнообразия решила внести, в некий ритм то закричит, то умолкнет. Иногда были проблески тишины, так что готов поверить — прекратилось. Ан нет. Она обратно кричит.
Соседи…
Галка хотела уже прийти со своей подушкой, облегчить страдания этой женщины.
Как вдруг самый оглушающий, самый сильный, громкий рев. Так что птицы в лесу разлетаются суетливо. И штиль. Полнейшая глухота.
Галка приподнялась на постели, прислушалась.
Сердце пропустило удар.
И послышался детский плач.
Вот оно что.
Вот что это было.
Роды…
Галка не смогла сдержать любопытства. Подскочила, путаясь в одеяле, прошмыгнула в темный коридор. На звук добралась до комнаты роженицы. Там жрицы измазанные кровью, уставшие, измученные держат младенца.
А ребенок…
— Уродка, — не сдержала восхищенного шепота Гала.
Совсем крохотное существо. Сморщенное, красное, опухшее. Глаза чернее ночи. А за спиной неловко слипшиеся от крови раскрываются стрекозиные крылья.
Галка думала, что новорожденные красивее и милее. Но этот ребенок вызывал у нее смешанные чувства.
И, похоже, не у нее одной. Показали ребенка маме. Та в бреду, измученная, глянула из-под тяжелеющих век, и заорала опять.
Да сколько ж можно?
Галка и ушла бы. И легла бы спать. Но нет.
Жрицы покрутились у малышки, омыли, обтерли. Привычно отрезали пуповину и также привычно вырвали прозрачные изящные крылышки.
Галка смотрела на происходящее с леденящим ужасом, но на деле же, это был привычный
Ляльку успокоили, убаюкали и в люльку положили. И сами разошлись. Оставили маму и ребенка наедине. Гала наблюдала тихонько незаметно и удалилась тоже. Только легла спать, как опять разбудил визг.
Как проснулась — сиреной воет. И не отдохнуть.
Ну, проскользнула к покоям снова, поглядеть хоть.
А там мамаша, юная еще, сама дитя с Галку возрастом, прячется под кроватью. В руках держит подушку, сжимает и неловко то поднимает, то опускает. А младенец в люльке лежит, надрывается.
— Ты чего? — Гала как к себе домой вошла.
— Оно орет, — пуганно зашептала роженица.
— Убаюкать, наверное, надо, — Гала только протянула руки к дитя, как мама зашипела отчаянно.
— Нельзя.
— Чего это?
— Да, нет. Нельзя просто поднимать. У карапузов еще шея хрупкая, надо голову придерживать. У меня двое сестер младших, я знаю.
— О, — Гала невпечатленно выпятила губу, но взялась как потребовали. Подняла малышку, и прижала к груди. А та орет, не прекращает.
— Что-то не помогает, — Гала и потрясла мягко для убедительности, но нет.
— Так что ты трясешь-то? Она есть хочет.
— А, — понятливо кивнула, аккуратно вернула ребенка на место и поспешила выйти.
— Ты куда?
— На ужин давали хлеб с луком. И компот из яблок. Я остатки сейчас принесу.
— Смеешься? Дети молоко пьют.
— Не смотри так. Я же не знала, — Гала обидчиво одернула плащ, — сейчас схожу к молочнице.
— Хватит. Совсем дура. Новорожденные молоко матери пьют. Из сиськи.
И показала мама на свою грудь. Галка посмотрела тоже, но поспешила отвернуться брезгливо.
— Так дай ей попить. Чего она орет?
— Ага, как же. Она же уродка!
— А есть хочет как обычная. Она же с голоду помереть может.
— Вот и пускай. Я как увидала, сказала жрицам, утопите, по-тихому, как котенка. А они, нет, нельзя. Богиня проклятие пошлет. Говорят, родился бы мальчиком…
И Галке как обухом по голове. Так противно стало. Так неприятно. Вот значит, как вы с уродами обращаетесь. Вот как относитесь. И тут же осознание пришло, почему в своих краях Галка никогда парней не видела с уродствами. Не оттого, что не рождались. Нет…
— Я тебе денег дам с получки. Покорми, — хмуро предложила Гала.
И испуганная мама с сомнением кивнула. Согласилась.
Лялька присосалась к груди, успокоилась мигом. На ходу засыпать стала, глаза сонно смыкала. И ручками своими крохотными водила медленно.
Галка пальчиком только прикоснуться хотела к ее ладоням кукольным, почувствовать, настоящие или нет. А уродка схватила ее палец крепко и тепло, и так и заснула.
— Забавная, когда спит. Не раздражает даже.
— Ага, если глаза закрыты, то и не поймешь, что уродка.