Коллекционер
Шрифт:
Цилиндр и трость. Не слишком ли старомодно? – я кивнула в сторону журнального столика, уж лучше вновь вернуть разговор в привычное русло интервью.
– Любите эффектные появления?
Скорее, я – человек привычки.
Откуда у двадцатишестилетнего мужчины привычка носить цилиндр?
Это долгая история. Не думаю, что хотел бы вам ее рассказать… сейчас…
Почему нет?
Потому что вы хотите увидеть мою коллекцию.
Да, верно.
У меня одно условие. Выполните его, и я покажу вам картины.
О, картины, так все-таки
Что за условие?
Выпейте со мной.
Выпить?
«Что ж это за коллекция, на которую нельзя смотреть в трезвом виде?» - Я с трудом подавила нервный смешок.
Данила тем временем легко поднялся на ноги и, подойдя к огромному стеклянному шкафу, достал бутылку янтарной жидкости и два бокала. Через минуту он уже разливал напиток, а я гадала, что же это: виски, коньяк? Приняв бокал, вопросительно приподняла бровь.
У меня довольно специфические пристрастия, но, надеюсь, вам понравится.
Эх, ладно, чтобы получить хороший материал для статьи, я готова выпить что угодно.
Пригубив напиток, тут же закашлялась, чувствуя горечь на языке. Огненная жидкость обожгла нёбо, лишив на мгновение способности дышать. Ром, причем не самого лучшего качества. И это предпочитает пить человек, который может себе позволить самый дорогой алкоголь на свете? Откашлявшись, я отставила бокал и, стараясь придать своему лицу как можно более невозмутимый вид, проговорила:
Ну вот, теперь мы можем посмотреть коллекцию.
Оставлять ром недопитым – плохая примета. Мы выпьем все до дна, и я покажу вам картины.
Вы решили напоить меня?
Данила прищурился и рассмеялся, вновь присаживаясь на подлокотник моего кресла.
Давайте сыграем в игру: я задаю вам вопрос, если не желаете отвечать, делаете глоток, отвечаете - я отпиваю из вашего бокала.
Хорошо, но после каждого вашего вопроса, я задаю свой.
Ника, а вы умеете торговаться. Договорились. Итак… Вы девственница?
Нет, - довольно ухмыляюсь, наблюдая как Данила, наклонившись, касается губами стакана, который я все еще держу в руках. Пригубив ром, мужчина выпрямился, ожидая моего вопроса, и я не заставила себя ждать:
Что изображено на ваших картинах?
Люди. Такие, какие они есть на самом деле. С их пороками, страхами, тайными желаниями, которые они, порой скрывают даже от самих себя.
Но…
Т-с, теперь моя очередь, - Данила окинул меня взглядом и многозначительно улыбнулся.
Какая ваша любимая поза в сексе? – я молча отпила из бокала, стараясь не морщиться.
Хрипло рассмеявшись, мужчина пробормотал:
Я не сомневался…
Почему люди покупают ваши картины и не показывают их общественности?
Не хотят, чтобы весь мир увидел их истинное лицо.
В голове крутился еще миллион вопросов, а ром будоражил кровь, подогревая интерес к экстравагантному мужчине, что сидел недопустимо близко, так, что я чувствовала его обжигающее дыхание на своем лице.
Ника, у вас есть тайные
Видимо, алкоголь придал мне смелости.
Это же вы у нас мастер видеть людей насквозь, так что не вижу смысла отвечать, - дерзко взглянув в серые глаза Данилы, я осушила бокал и поставила его на журнальный столик.
Я хочу увидеть коллекцию.
Пройдемте, - стараясь не замечать на себе наглый взгляд, который будто раздевал меня, я встала с кресла. Не могу сказать, что мне были противно столь фамильярное поведение Данилы и его недвусмысленные намеки - творческие люди не отличались особой сдержанностью в своих желаниях, и я уже привыкла к этому. К тому же, не буду врать, что этот мужчина был мне противен - он одновременно интриговал и волновал меня. Нет, я не собиралась прыгать к нему в постель, но столь откровенное проявление желания очень льстило моему самолюбию, хотя я сама не до конца понимала почему.
Небольшая полутемная комната на втором этаже. Окна задернуты черной тканью, чтобы не допустить контакта картин с солнечным светом, а на стенах весят полотна. Я насчитала с десяток холстов, написанных в разных стилях, но объединенных одной весьма интересной деталью: на всех картинах были изображены женщины, обнаженные женщины. Значит, Данила не обманул меня, он действительно обладает весьма любопытной коллекцией.
Как вы выбираете художников, чьи картины попадут в вашу коллекцию? – дверь позади меня закрылась, издав тихий щелчок, и я услышала шепот у самого уха:
Я – автор всех этих полотен.
Но… Они же написаны в разных стилях… - не верилось, что я смогла своими глазами увидеть работы Данилы - раньше это не удавалось ни одному журналисту.
Я весьма недурно умею подражать мастерам старой школы.
И как давно вы…
Тс-с. Сейчас я хочу поговорить о вас, - он быстро развернул меня лицом к себе и, подтолкнув, прижался теснее, так, что я оказалась в ловушке, зажатая между стеной и его телом.
Обо мне? – мужская ладонь коснулась шеи, заставляя вздрогнуть, а пристальный взгляд подчинял, вынуждая забыть о сопротивлении. Боже, какие у него руки, от каждого шелковистого прикосновения меня буквально прошибает током.
Зачем вы прячете свои прекрасные локоны в этот уродский пучок? – чувствую, как Данила пальцами зарывается в мои волосы, распуская тугой узел. Борюсь с желанием прикрыть глаза, подчиниться неге, которая неспешно разливается по всему телу. Со мной такое впервые, он будто опутывает меня сетями: своим хриплым голосом, властным взглядом и неспешными ласкающими прикосновениями.
Ника, откуда у вас привычка скрывать свое великолепное тело под столь ужасными платьями? Я все интервью мог думать лишь о том, как вы выглядите без этих тряпок, – его вторая рука медленно скользит по моей шее вниз. Подушечки пальцев дерзко ласкают нежную кожу над вырезом платья… Это на мгновение отрезвляет.