Коллекция Кледермана
Шрифт:
Результат оказался почти таким, на какой она рассчитывала. Лиза разрыдалась и отвернулась от нее. Посетительница позволила ей поплакать от души, надеясь, что эти слезы унесут с собой хотя бы часть горечи, отравлявшей молодую женщину. Когда рыдания стихли, госпожа де Соммьер нагнулась к Лизе и обняла ее за плечи.
– Только не думайте, что я стала вашим врагом. Я вас понимаю и по-прежнему люблю вас. Перед уходом мне бы хотелось, чтобы вы ответили на один-единственный вопрос: вы все еще любите Альдо?
Молчание показалось маркизе вечностью. Потом она
– Я не знаю… Я больше ничего не знаю… Но это ему следовало бы спрашивать об этом!
– Если он выживет, то непременно сделает это. Впрочем, ответ можно узнать из письма миссис Белмон. Она очаровательная женщина, но признает вашу силу и ваше влияние на Альдо. Зажечь чувства мужчины и завоевать его сердце – это долгий путь, который миссис Белмон никогда не преодолеет!
– Что вы об этом знаете? Что знает об этом она сама? Вы забываете о том, что я познакомилась с Альдо до того, как он установил с вами привилегированные отношения. Пока он не влюбился в меня, я была немым свидетелем его страстей и влюбленностей в женщин, которые в подметки не годились этой американке. Она одна опаснее, чем все остальные вместе взятые…
– Вы не отвечаете на мой вопрос. Вы все еще любите его?
Маркизе не суждено было этого узнать. Дверь палаты распахнулась, и в комнату без стука вошел высокий рыжеволосый мужчина с легкой сединой в волосах, крепко скроенный, определенно швейцарец. Никаких сомнений, это был кузен Гаспар!
Его голубые, явно сердитые глаза встретились с глазами маркизы, но он не произнес ни слова. Подхватив вазу с белыми розами, он вышел вместе с ней прежде, чем кто-то из двух женщин успел вмешаться.
Дверь снова открылась, но на этот раз это была План-Крепен.
С не меньшей решимостью она взяла вазу с красными розами.
– Сожалею, Лиза! – сказала она с гримасой, с трудом напоминавшей улыбку, – но от нас просто так не отделаешься! Я оставлю эти цветы от вашего имени в первой же часовне, которая встретится нам по пути. Совершенно очевидно, что наш визит затянулся. Пора возвращаться!
Ошеломленная на мгновение госпожа де Соммьер встала.
– Она права. Я, пожалуй, сказала вам все, что хотела. Будущее принадлежит вам. Одно только слово: если ваш муж выживет, он будет выздоравливать в моем доме… где вас примут как родную. Вы никогда не переставали быть членом семьи…
Маркизу прервал возмущенный голос кузена, который вернулся и столкнулся нос к носу с План-Крепен:
– Это мои розы! Кто вам позволил?
– Вы же взяли наши? Так что теперь не жалуйтесь! Это честно, как мне кажется…
– Я принесу другие!
– Это ваше дело! А пока позвольте мне пройти!
Тон был настолько властным, что мужчина машинально повиновался и даже открыл дверь перед Мари-Анжелин. Госпожа де Соммьер наклонилась, чтобы поцеловать Лизу, но та отвернулась.
– Нет! Прошу вас, не нужно… У меня будет ощущение, что это поцелуй от Альдо…
В зеленых глазах маркизы вспыхнул гнев.
– Так вы реагируете в то время, когда его, возможно, уже нет в живых? Мне вас жаль…
Не
– Это должно было когда-нибудь случиться, – возликовал он. – Если долго тянуть за веревку, она порвется, а этот красавчик явно перестарался!
– Не празднуйте победу так быстро! Его трудно забыть, этого «красавчика»! О вас я такого сказать не могу!
Лиза снова застыла в своей постели, вытянув руки вдоль тела и неподвижным взглядом уставившись в потолок.
Глава III
Сюрпризы поездки в Цюрих
В такси, которое везло их в гостиницу, дамы поначалу молчали. Мари-Анжелин решила проявить осторожность, задаваясь вопросом, не получит ли она нагоняй за свою вспышку гнева. Но мысли госпожи де Соммьер были далеко. Маркиза думала о той не знакомой ей Лизе, которую она только что видела, которую как будто совершенно не взволновало известие о том, что Альдо находится в двух шагах от смерти или, возможно, уже умер. Для нее имела значение лишь его измена…
– Это невозможно, – произнесла госпожа де Соммьер вслух, словно разговаривала сама с собой. – Нашу Лизу подменили. Ее не интересует, что муж умирает. Сгущая краски, я надеялась увидеть невольное движение, услышать вскрик… Но нет! Она как будто рассматривала скорую кончину Альдо как заслуженное наказание.
– Она прочла письмо миссис Белмон?
– Да. Хотя бы этого я от нее добилась.
– И что Лиза сказала?
– Почти ничего! Письмо ее, определенно, не убедило.
– Но, по-моему, Лиза плакала? Я слышала из-за двери.
– Да, но речь шла о ее выкидыше, и особенно о том, что это несчастье лишило ее возможности в будущем иметь еще детей…
– Трое – это уже не так и плохо!
– Именно об этом я ей и сказала. А потом появился кузен Гаспар… Продолжение вам известно!
– Гм… Да! Я лишь надеюсь, что моя реакция… мщения не слишком вас расстроила.
– Ни в коем случае! Я бы даже сказала, что одобряю вас, потому что он начал первым…
– Есть только одна деталь, которая меня настораживает. Мне показалась странной эта клиника, где не слышно ни одного звука, особенно, если это гинекология. Никаких криков новорожденных, никакого персонала, никаких каталок! В палате Лизы за исключением абсолютной белизны нет никаких признаков медицинского контроля! Нет даже температурного листка! Странно, не так ли?
– В самом деле! Признаю, что я не обратила на это внимания.
– А я обратила, потому что мне было совершенно нечем заняться в коридоре…
Они подъехали к гостинице. Служащий открыл дверцу такси, чтобы помочь маркизе выйти, пока Мари-Анжелин расплачивалась с водителем. Госпожа де Соммьер направилась прямиком к портье. После короткого диалога она присоединилась к План-Крепен, ожидавшей лифт. Старая дама явно гневалась, но не считала нужным посвящать в ситуацию лифтера. Только когда двери их апартаментов закрылись за ними, она дала себе волю: