Коллекция нефункциональных мужчин: Предъявы
Шрифт:
Она вообще странная, Ленка. Я ей как-то сказал: «Ну заведи себе нормального кого-нибудь, сколько можно, ты же женщина, тебе это, к сожалению, нужно». А она головой качает: «Не могу, — говорит, — больше, не могу. Все, кого любила, советовали завести нормального».
Что я мог сказать ей? Что сделать? Цветы купить? Купил как-то. Две белые, одну красную.
Оказалось 23 февраля; поржали. Она смешливая, Ленка. Только глазами не смеется, плачет она ими, что ли? Поэтому с утра так хочется уйти. Я боюсь, будто она меня привяжет, а я не могу, хотя у нас веселенькая семейка получилась бы. Иногда я представляю
Она и йогой когда-то занималась, и вокалом, и птиц каких-то разводила, — а потом всех их выпустила, сейчас только клетки остались.
Как она живет, я стараюсь не думать. Она сама старается не думать.
Она, маленькая, мне по плечо. Она…
Как-то она позвонила — в один из тех запоев — и сказала, что сожгла «Идиота», только что, в туалете, и что унитаз теперь черный, не мог бы я в следующий раз приехать с «Пемоксолью»? А я сказал, что смог бы, я приехал, я испугался, что она спалит всю квартиру. «У тебя болезнь Дауна или кого?» — «Достоевский стал раздражать, представь себе, — так ответила. — Хоть одним идиотом меньше». — «Ленка, ты как Настасья Филипповна», — говорю. «Ты знаком с Настасьей Филипповной?» — спрашивает. «Знаком», — отвечаю. А что я ей мог ответить — пьяной, всем миром неудовлетворенной Ленке?
Она разбила чашку, чтобы издать хоть какой-то звук, а вскоре бросила пить: я ей даже завидовал, — но и звонить перестала.
Потом привык; мне казалось, что чего-то не хватает, а не хватало как раз Ленки; меня все устраивало в этом мире, кроме женщин, я же говорю, я их боялся немного. Боялся их хотеть, боялся, что они могут бросить, или забеременеют, и придется тащиться на аборт или — еще хуже — жениться, боялся разочароваться, боялся забыть ту девочку, с которой до нашей эры гулял на Патриках… Она была пианистка — очень красивая, она играет сейчас в Европе, а мы — мы не Европа; пианистка бросила меня; я боялся, что меня бросят еще раз: это жутко, если любишь, а я любил, мы ездили в Петергоф, у нее бабушка в Питере, мы сидели в центре Дворцовой площади, я был похож на теленка, меня можно было убить: я никогда никого так не любил, а она меня бросила, с тех пор я многого себе не разрешаю, да уже и не нужно; только у Ленки иногда ночую. Неужели она правда меня любит? Ведь говорит — все наоборот…
Бедная Ленка, она же такая классная, какой от нее вред, чего я боюсь? Она не звонит уже давно — значит, правда бросила пить. Я почему-то не могу решиться первым. Точнее, я решил: пусть все идет, как идет. Я уехал, потом вернулся, а она все не звонила; что-то во мне не позволяло сделать это — первым; я не хотел поражений, не хотел привязанностей, не хотел боли. Меня устраивала такая жизнь, хотя… хотя, конечно, иногда я думал о Ленке.
Как-то вечером я наткнулся на книжку Марка Аврелия, она давала мне ее почитать, там было подчеркнуто что-то типа того, будто нужно спокойно думать о смерти и ждать конца, как простого разложения своих элементов.
Я позвонил — просто сказать про Марка Аврелия. Никто не поднимал трубку. Я звонил несколько дней подряд; я подумал: может, она уехала, я знал телефон ее знакомой, я позвонил, мне сказали, что она в реанимации (как — в-ре-а-ни-ма-ци-и?) уже почти неделю, и не приходит в сознание, Ленка, Ленка не приходит в сознание, я побежал, меня не пустили, а потом почти сразу — пустили, она была не похожа на себя, моя Ленка, ее знакомая сказала, что какое-то заражение крови,
Душа а-ля рюс
Впервые на очередном Межгалактическом Транспективном Дискусе, посвященном проблемам энергетической подпитки с Третьей планеты Солнечной системы Планетами Более Высокого Полета (ПБВП), обсуждалась неразгаданная модель одного из подвидов земной (человеческой) цивилизации — Психея.
Проблема земной Психеи давно занимала Психею неземную, но вывести ее, как простую формулу, или разложить на элементы, не удавалось целую вечность.
Чем, в конечном итоге, отличается энергоподпитка Третьего мира, обладающая теплой Психеей, от энергоподпитки с холодной Психеей?
Состав Психеи (земной), в сущности, можно подвести под общий знаменатель. Исключение, по новейшим исследованиям различных галактик, составляет только «RUSSIAN PSYCHE» («Русская Психея»), или «Душа а-ля рюс».
(Пояснение: на Третьей планете Солнечной системы — Земле, имеющей «спутницу» Луну — Лилит, на территории, обозначенной аборигенами как Евразия, находится некое государство, где плотно расселен русский дух, имеющий Русскую Психею).
Межгалактический Транспективный Дискус, обобщив все знания, свойственные приступу туризма, полученные путем энергопоиска о Русской Психее, показал следующее:
§ 1. Русская Психея — самая загадочная энергия из всех известных энергий не только Третьей планеты Солнечной системы, но и всех других систем в целом;
§ 2. Русская Психея — самая теплая Психея во всей Вселенной. Она альтруистична, продуктивна и высокопотенциальна, следовательно, служит энергопищей для более продвинутых космических сил;
§ 3. Русская Психея — уникальное произведение, требующее защиты, так как может исчезнуть как вид из-за более низких частот вибраций других Психей;
§ 4. Русская Психея — источник порождения творческой энергии, дающей питание творческой энергии Космоса;
§ 5. Русская Психея — б…
— Вань, а Вань! Слышь, ты бы, может, поблевал, а?
— Отста-а-ань!
— Вань, а Вань! Поблевал бы, а?
— Уйди, Нюрка, убью!
— Да я, Ванечка, не пристаю, но поблевать, оно, однако ж, легче, по себе знаю.
— Ох-хо-хо, убью, сука!
— Вань, а Вань!
— Ну чего тебе?
— А чего это ты про какую-то Псяхею говорил? Ты откуда знаешь? И про космос? Летал, что ли?
— Темнота ты, Нюрка, а еще — дура. Какая, на хер, Психея? Помираю ж я…
«В деревне Таракановка Смердищенского района Козловской области безвременно скоропостижно скончался комбайнер Иван Иванович Сундуков на 28-м году жизни».
— A-а, Ванька-то? Да до белки допился, вот и помер. А у нас все Сундуковы до белки допивались. Жалко, душа-человек был.
— Да. Он еще про космос рассказывал тогда. Про Псяхею, — добавила на поминках Нюрка, суетливо утирая платочком залитые водкой глаза. — Про Псяхею…