Коллекция Райан, том 1
Шрифт:
Я вошел в нее, не обращая внимания на боль, яйца шлепали ее по заднице. Долбил ее, пока не почувствовал, что кончаю. Tолько тогда я успокоился и стал двигаться с меньшей энергией. Вхожу и выхожу медленно, позволяя ей туго доить меня. Затем, когда я не мог больше сдерживаться, изливаюсь и падаю ей на грудь, полностью опустошенный.
Я беру ее сосок в рот и сосу его, как голодный ребенок. Каждое подсасывание сжимает ее дыру, затягивая вокруг члена. Сильно прикусываю сосок, пробую кровь, останавливаясь только тогда, когда зубы встречаются. Отрываю кусочек от груди и плюю на пол, а она плачет
Страх искажает ее лицо, теперь она знает, что я настоящий монстр. Размазываю кровь по груди и сжимаю горло. Она перестает дышать сразу, сжимаю сильнее, девушка лихорадочно начинает пинаться, и это дает желаемый эффект, я позволяю судорогам ласкать мой член. Она начинает терять сознание, тело не может больше двигаться без кислорода в мозгу, только тогда отпускаю, ее ноздри раздуваются, девушка изо всех сил пытается надышаться.
Я переворачиваю ее, мучительно скручивая руки над головой, а затем сгибаю колени, и ее задница смотрит прямо на меня. Я нажимаю на нее, разрывая. Нужно перевести дыхание; возбуждение переполняет легкие.
Когда я восстанавливаю контроль над дыханием, то сжимаю талию, и трахаю ее. Я двигаю ее бедра к себе и от себя, и наблюдаю, как член исчезает в сладкой дыре.
Шлепаю ее по заднице, и круглые ягодицы дрожат. Боже, это выглядит так хорошо. Я ударил ее несколько раз, пока задница не загорелась от следов ладони. Я долблю все сильнее и быстрее, желая наполнить ее задницу. И, наконец, громко кончаю, рыча, как животное.
Вдруг я слышу громкий треск, и она кричит через кляп. Не останавливаюсь, чтобы выяснить, что могло сломаться, слишком долго я был лишен того, что мне так необходимо.
Откидываю ее назад, она снова кричит, и понимаю, что это, должно быть, было ее плечо, которое щелкнуло. Удерживая ее, сажусь ей на колени, и вырезаю свой "X" на ней. Он глубже, чем я обычно делаю, но хочу, чтобы на это раз, это было по-особенному.
Во время суда я видел, что некоторые из меток исчезли. Хочу, чтобы этот "X" остался с ней навсегда. Я ударил ножом и скользнул по коже, на дюйм или глубже, пока буква не хлынула кровью, как гейзер, пульсируя между ее ног. Ввожу палец внутрь "X", до первой фаланги, а затем провожу им по всей букве.
Этот знак останется навечно.
Оставляю ее туго связанной и иду искать мать, которая, как она сказала, была дома. Дамочка может быть не такой молодой и горячей, как дочь, но я все равно хочу ее попробовать.
3
Я натянул джинсы, не потрудившись застегнуть молнию. Иду, откуда пришел, проходя мимо кухни, я схватил стакан и налил воды из-под крана. Мне так хотелось пить от этой работенки.
В центре гостиной огромная лестница, около восьми ступенек, пролет, и снова около восьми ступеней в каждую сторону. Я выбираю левую и поднимаюсь наверх. Не слышно шума, поэтому тихонько прикладываю руку к стене, чтобы понимать, где я. Это длинный коридор со множеством дверей. Я открываю их все, по пути, убеждаясь, что все они пустые. Вторая – ванная комната, и хорошая возможность опорожнить мочевой.
Следующая и последняя дверь – это спальня, при свете ночника мне все видно в комнате. Тут
Она беленькая и маленькая. Я слышу ее дыхание, медленное-медленное. Смотрю на все, чем она украсила комнату, и лучше понимаю спящую красавицу на постели.
Все стены увешаны полками, на которых в ряд стоят кубки, и полки были сделаны специально, чтобы выставить их все. Я прочитал надпись на одном и понял, что девочка гимнастка, понятно, почему она такая стройная. По моим оценкам, она выиграла их более сотни. Ее диплом средней школы тоже вставлен в рамку, как и другие грамоты, которыми она, должно быть, гордится.
Ее зовут Элиза, это имя напечатано везде.
Она пошевелилась, белое кружевное одеяло запуталось в ногах, и она немного его потянула. На ней немного одежды, из растянутой желтой майки торчит сиська. Маленькие розовые бутоны, достаточно большие, чтобы их назвать "пышные", вызвали у меня слюноотделение.
Штаны упали вниз, и я несколько раз подрочил член, чтобы облегчить боль, прежде чем подойти к ней и снять одеяло. Я зажимаю ей рот, хватаю оба запястья и ложусь сверху на сонное теплое тело. Беру эту маленькую сиську в рот, облизываю и с силой сосу ее.
Глаза у нее дикие, как и должно быть: голый мужчина, лежащий на тебе, когда ты просыпаешься – от этого любой чокнется.
Я делаю то же самое с другой, оставляя обе груди влажными и блестящими от моей слюны, затем вынимаю ее из постели и несу с собой, пока ищу чем связать. Вообще, я должен был сделать это за минуту до, но был слишком захвачен ее видом. Я мог бы просто изнасиловать девчонку, и взять то, что хочу, но знаю, что где-то здесь мама, и нельзя ее побеспокоить.
Нахожу клейкую ленту на ее столе, пошлую, с утятами, и ничто не кажется более подходящим, чем ею связать добычу. Я отрываю полоску зубами и заклеиваю ей рот, затем завожу руки за спину и оборачиваю их тоже лентой.
Затем ставлю ее и срываю майку; та рвется, девочка так сильно дрожит, что ее ноги едва держат. Она говорит что-то под лентой, но я не хочу слушать или пытаться понять.
Она носит кружевные желтые стринги, под цвет майки, я вижу ее кустик на лобке, скрывающийся внутри. Прижимаю руку к лобку и сразу чувствую ее жар.
– Я собираюсь трахнуть твою горячую маленькую пипку.
Страх в ее глазах будит во мне голод, хочу закопаться прямо в нее. Кидаю ее на кровать, положив руки под нее. Затем стягиваю с нее трусики и внимательно смотрю на теплое отверстие, щекочу его пальцем, прежде чем входить.
Она яростно трясет головой, и я знаю почему, у нее никогда не было ничего в этой дыре. Это самая тугая дырка, которую я когда-либо щупал, и - Боже!– не хочу ничего, кроме как ворваться прямо внутрь. Хочу разорвать ее и наблюдать, как она истекает кровью.
Я несколько раз подрочил член, и страх в ее глазах почти заставил меня кончить. Bнутри она сухая, как кость, но ничего не делаю, чтобы помочь ей, знаю, когда попаду внутрь и разорву плеву, кровь заменит всю смазку, которая мне нужна.