Коллекция страхов прет-а-порте
Шрифт:
– Еще полташку, – мгновенно сориентировался мужичонка.
Пришлось расстаться со вторым полтинником.
Подошли к гаражам – капитальным, в два кирпича, с такой внушительной внутренней территорией, что на их месте магазинчик или кафе спокойно можно поставить. «А еще говорят, что в Москве площади в дефиците», – возмутился про себя журналист.
– Хороший гараж, на века, таких сейчас не строят, – похвастался дворник. – Снести, правда, грозятся уже давно…
Он подошел к нужной двери, удивленно присвистнул:
– Поглядь, не заперто!..
И потянулся распахивать дверь.
– Обожди, – остановил его Полуянов.
– Ну, что
Отвечать Дима не стал – просто показал: из-под нижней кромки гаража выбивалась тоненькая струйка выхлопных, судя по запаху, газов.
– Едрена вошь! – выдохнул дворник.
И резким движением открыл гаражную створку.
В первый момент они не увидели ничего – прямо в лицо им выплеснулось облако выхлопного газа. Оба отступили, закашлялись… А когда марево немного рассеялось, Полуянов бросился в гараж, к Илюшиной «копейке»… И тут же понял, что владельцу машины помощь скорее всего уже не понадобится. Илюша полулежал в водительском кресле, голова откинута на подголовник, а рядом, на пассажирском сиденье, скрючился шланг, из которого исходили миазмы угарного газа.
Дима задержал дыхание, распахнул дверцу, заглушил двигатель, схватился за Илюшин пульс… Сердце не билось.
– Едрена вошь, – повторил дворник.
Он стоял за Диминой спиной и с жадным любопытством разглядывал мертвое тело.
Глава 7
В одиннадцать вечера режиссер наконец объявил:
– Снято!
Софиты погасли, ассистенты заверещали:
– Всем спасибо!
– Не верю… – пробормотала Надя.
А Родион, несчастный, усталый пес, тут же завалился на бок.
– Поздравляю, Надиа, – пафосно заявил рекламный босс Брюс Маккаген, – теперь вы – звезда.
– Спасибо, конечно… – пробормотала Митрофанова, жалостно поглядывая на Родьку.
Интересные в этом рекламно-киношном мире понятия о звездности. Только и нужно, чтобы прославиться – чтобы вся страна увидела, как она свою собаку кормит. Действия – ровно на две минуты. И крупных планов – всего три (Надю уже успели просветить, что это до неприличия мало).
– Зато крутить ролик по сто раз на дню будут, – пообещала Наде опытная Лерочка. – Так что хуже горькой редьки нам, телезрителям, надоешь. Вместе со своей шавкой.
…Но пока что – Наде надоело сниматься.
В квартиру она ввалилась абсолютно без сил. Голова пустая, ноги тяжелые, шея не поворачивается. Наверно, именно так себя чувствуют грузчики – после того, как целый день вагоны с углем разгружали. Или врачи – после суточного дежурства в клинике. Но, когда грузчики или доктора в изнеможении падают на диван, даже любимую собаку не приласкав, – это вполне объяснимо, им же работать приходилось – тяжело и трудно. Но чтобы настолько вымотаться после совсем необременительных, на сторонний взгляд, съемок?! Ведь ничего сложного делать не заставляли: подумаешь, по команде режиссера присесть на диван, встать, пройтись, улыбнуться Родиону, насыпать корм в его мисочку… Делов-то! Ладно, если б она дольщиком работала – попробуй, потолкай тяжеленную тележку с камерой. Или гримером – побегай целый день, не присев, с расческами-кисточками… Но только и дольщики, и гримеры, и осветители – да все! – после съемок выглядели веселее свежих огурчиков и большой компанией решили ехать куда-то в боулинг-клуб, катать шары. Надю, конечно, тоже
Тяжелее всего было отвязаться от Лерочки – юная фотомодель прилепилась к Наде покрепче любой присоски. Зачем-то вместе с ней болталась весь день на съемках. Давала советы (как правило, весьма глупые). Расспрашивала про Диму Полуянова («Надюша, а у вас с ним что-нибудь было?»). И, конечно, разглагольствовала на любимую тему – о том, какая она сама гениальная. Ближе к вечеру договорилась до того, что года через два-три ее «Мисс Вселенной» изберут. Ну-ну.
И в клуб Надю горячее всех звала Лерочка – скучно ей, видите ли, одной, и страшно, и неприлично, да и традицию нельзя нарушить: потому что после съемок «развеиваться», оказывается, положено.
– Чего тебе дома, медом намазано? – возмущалась подружка. – Что ты там делать будешь?!
– Спать завалюсь, – слабо улыбнулась Надя. – Родиона под бок – и минут на семьсот…
– Ну, ты темнота! – пригвоздила Лерочка.
– Почему это?
– Да потому что любой тебе скажет – после съемок все равно не уснешь. Только бока почем зря отлежишь.
– Да с чего бы? – удивилась Надя. – У меня глаза уже сейчас закрываются.
– Это только так кажется, – авторитетно заявила Лерочка. – А на самом деле, как ни закрывай, – спать без толку. У тебя ж сейчас этот, как его… адреналин. Мне объясняли: после съемок его полная кровь. И действует он покруче, чем двойной кофе. Так что все равно нужно ждать, пока рассосется.
– Вот дома и подожду, – упорствовала Надя.
– Да ладно тебе! Поехали лучше бузить, а?
– Нет, – твердо сказала Надя. – Я хочу домой. В постель. А не усну – так снотворное выпью.
– Ну, ты скучнятина… – скривилась Лера. И не удержалась от подколки: – Не зря Брюс тебя называет: «старая девушка».
Ну, это уже чересчур.
Надя глубоко вздохнула – и отрезала:
– Пусть хоть горшком называет – сниматься-то в своей рекламе позвал. И безо всякого, между прочим, кастинга.
Лерочкино личико тут же вытянулось, губки обиженно дрогнули.
А Надя добавила – удивляясь собственному злорадству:
– И еще позовет – для «Пет-гри» как минимум пять роликов будут делать. И все – со мной.
– Это Брюс так сказал?.. – растерянно пробормотала Лера.
– Ну да, – пожала плечами Надя.
На самом деле мистер Маккаген ей ничего пока не обещал. Сообщил лишь, что «рассмотрит вопрос дальнейшего сотрудничества». Но, как уже поняла Надя, в мире, где живет Лерочка, так принято: не просто приукрашивать, а расцвечивать свои скромные успехи всеми цветами радуги. И, раз уж она, волею случая, попала в чужой монастырь – так и играть надо по принятым здесь правилам. Пусть ей это и неприятно.
…Когда Надя дрожащей с усталости рукой заваривала себе чай, зазвонил телефон. Она взглянула на часы – почти полночь. Кому это, интересно, неймется? Неужели опять Лерочка – никак не успокоится, снова будет в клуб звать?
Звонки в ночной тишине квартиры звучали тревожно, резко – даже Родька проснулся. Поглядывает на аппарат укоризненно – ему громкие звуки, видно, спать мешают, бедная собачка тоже за сегодняшний день вымоталась.
– Спи, спи, Роденька, – пробормотала Надя.
Быстро схватила трубку, буркнула: