"Коллекция военных приключений. Вече-3". Компиляция. Книги 1-17
Шрифт:
– Именно так он и будет их готовить, – заверил Гродов полковника флота, уже прощаясь с ним. – Сколько дней у нас в запасе? На какое время я могу рассчитывать?
– Максимум трое суток. Не думаю, чтобы командующий флотом позволил откладывать операцию на более позднее время. Кстати, в последнюю ночь позволь бойцам отдохнуть.
– Понятно, что позволю.
– Нет, Гродов, ты все-таки постарайся не выматывать людей, а то я твои методы подготовки знаю, наслышан.
– Преувеличивают, наверное, – пожал плечами майор. – Отец родной так о бойцах своих не заботится. – А немного помолчав, уточнил: – Но позволю этот отдых лишь после того, как пойму, что с ними действительно можно высаживаться хоть на окраине Бухареста.
– Это-то меня и настораживает, – дружески похлопал Гродова по плечу
– С беляками все ясно, а вот у пленных татар какая может появиться разведподготовка?
– Зато знание языка и обычаев; родственники и единоверцы. Тут у германской разведки свой резон. А посему при малейшем подозрении – задерживать, выяснять и передавать «куда следует».
Воспользовавшись старым грузовичком, Гродов в тот же день перебросил роту Зубова и парашютно-диверсионную группу Кузнецова в расположение полка.
Превратив один из «зубовских» взводов в разведывательный, майор объединил его с парашютистами и штурмовой ротой лейтенанта Дроздова, а затем все это отборное воинство поручил Владыке, Жодину и Малюте, разрешив привлекать к обучению других, наиболее подготовленных бойцов. Разбившись на два подразделения, эти штурмовики с рассвета и до заката обучались искусству снимать часовых и метать ножи; осваивали приемы рукопашного боя и трофейное оружие, особенно немецкие автоматы и ручные пулеметы различных армий и систем; пытались поражать гранатами блиндажи, доты и штабные помещения. В следующую ночь все бойцы полка совершили вечерний марш-бросок к бывшей базе роты Зубова и учились ночью продвигаться по селу, превращая в опорные пункты руины строений, сараи и заброшенные дома.
Как оказалось, полковник флота не ошибся: через трое суток, ночью, все воинство Гродова было поднято по тревоге, рассажено на два эсминца и несколько сторожевиков и доставлено в Казачью бухту Севастополя. Часть пехотинцев тут же высадилась на берег, а часть оставалась на судах, чтобы утром, прямо с палуб, перейти на борт того или иного десантного корабля.
8
Свой военный совет командующий эскадрой контр-адмирал Владимирский решил провести не на борту флагмана «Красный Кавказ», а в кают-компании эсминца «Фрунзе», который стоял в эти минуты у причала. Ожидая прибытия на судно командира отряда сторожевых кораблей Горшкова, заместителя начальника штаба Одесского оборонного района Райчева, а также Гродова и командиров больших десантных судов, адмирал прохаживался по палубе эсминца, интригуя его командира самим своим появлением на корабле. Капитан третьего ранга Волков так и не смог понять, почему командующий избрал для совета именно его эсминец и не собирается ли он во время похода превратить «Фрунзе» в штабной корабль, а то и во флагман? Что, конечно же, льстило бы ему.
– Товарищ контр-адмирал, шифрограмма, – доложил дежурный офицер.
– Излагай, – мягко, с едва заметной вальяжностью обронил Владимирский, продолжая всматриваться в полосу свинцового штиля, которая едва заметно, словно бы изнутри, подсвечивалась лучом предрассветной серости.
– «Продтранспорт Р-48» продолжает идти своим курсом. Самолетов, судов и минных полей не обнаружено. Подполковник Синельников.
– Значит, есть надежда, что до одесского мола он все же дойдет.
– Есть, конечно, – браво козырнул совсем еще юный лейтенант, – обязательно дойдет.
Однако, наткнувшись на отрешенный взгляд адмирала, понял, что в данном случае тот общается со своей удачей и в утешениях его не нуждается.
О таком транспорте «кэп-три», как называли его на судне, Волков тоже слышал впервые, но понимал, что знать ему положено только то, что… положено. Ему и в голову не приходило, что на самом деле «Продтранспорт Р-48» являлся особо секретным конвоем, на котором, точнее, на борту транспорта «Валерий
301
Исторический факт. 21 сентября, около 17.00, этот дивизион в условиях особой секретности был доставлен в Одесский порт, а затем так же тайно переправлен в район Большого Фонтана и надежно замаскирован. До сих пор остается загадкой, почему, имея столь грозное оружие, командование оборонительного района никоим образом не использовало его 22 сентября, во время высадки десанта и трудных наступательных операций 421-й и 157-й стрелковых дивизий. Увы, впервые эти орудия почему-то заговорили только 25 сентября (!) в районе села Дальник и вскоре были отправлены на Кавказ, не оказав существенного влияния на военную ситуацию под Одессой. Некоторые исследователи утверждают: командование настолько было озабочено охраной этого секретного, под неусыпной опекой НКВД находящегося оружия, что думало не о том, как бы эффективно использовать его на фронте, а как бы, сохраняя собственные головы, поскорее, в целости и сохранности, вернуть туда, откуда оно прибыло.
Зная о нем, Владимирский рассчитывал, что поражающее и психологическое воздействие этих странных орудий, принцип действия которых был пока что не совсем ясен ему, расчистит путь морским десантникам и поможет стрелковым частям. «Катюши» были тем козырем в рукаве, который он должен был великодушно извлечь в ходе операции «Севастопольский конвой» из своего адмиральского рукава. Как последний аргумент.
Ясно, что появление на его судне контр-адмирала Волков мог истолковать разве что хитрым тактическим ходом командования. Понятно, что вражеские пилоты будут уверены: командующий эскадрой или отрядом кораблей, несомненно, находится на борту одного из крейсеров, и вряд ли станут устраивать усиленную охоту на некий, в охранении движущийся эсминец.
Первым на судно поднялся майор Гродов. Контр-адмирал встретил его с подчеркнутой вежливостью, как, независимо от чина и должности, встречают истинного специалиста своего дела. Владимирский был наслышан о командире десантного полка, он восхищался его действиями еще во времена легендарного Румынского десанта и обороны береговой батареи и теперь прекрасно понимал: общий успех предстоящей операции зависит, прежде всего, от опыта и храбрости этого парня.
– Как настрой в полку, майор? – спросил он, вместе с Гродовым направляясь в кают-компанию. Низовой ветер – «кавказец» становился все более пронизывающим и холодным, и если адмирал до сих пор оставался на палубе, то лишь потому, что не хотел встречать рассвет один, в тесноватой каюте.
– Десантники свое дело сделают, товарищ контр-адмирал. Но этого мало. Успех будет зависеть от поддержки корабельной артиллерии и авиации, от скоординированности действий с частями Восточного сектора и, конечно же, от везения.
– Считаете, что румыны успели создать на участке десанта мощную оборону?
– В том-то и дело, что не успели. Антонеску уже несколько раз переносил дату проведения «парада победителей» на Соборной площади в Одессе. Медлительность и бездарность командующего 4-й армией буквально бесит его. Поэтому румынскому командованию не до создания линий обороны, из Бухареста и Берлина от него требуют наступательного порыва. А когда у боевых командиров на головах сидят штабисты, подобные требования успеху военных операций никогда не способствовали.
– Не могу не согласиться, по собственному опыту знаю, – проворчал адмирал, усаживаясь во главе стола и предлагая командиру полка место слева от себя.
– Так что главное сейчас – внезапность. Не позволить румынам укрепить побережье, где они явно не ждут десанта. Генерал Кодряну убежден, что силы защитников города окончательно истощены и никакой серьезной помощи от командования флота или армии город получить уже не способен. Поэтому высадку надо бы производить сразу же, как только отряд десантных кораблей войдет в Одесский залив.