Коллектор
Шрифт:
Но всё равно, из-за потери сознания я немного сбился в подсчёте дней и мог только предполагать, что сидел в кладовке около недели. Судно шло ровно, качка почти не ощущалась, только от стен шла едва ощутимая вибрация. Но где-то на седьмой день я почувствовал изменения в ритме вибрации. Судно сбавило ход и принялось совершать манёвры, лёгкая килевая качка перешла в беспорядочную — судно легло в дрейф.
Потом я услышал характерный лязг — это заработали грузоподъёмные механизмы на палубе. Кто-то что-то выгружал или, наоборот, грузил на борт. Я поздравил себя с тем, что все улики благополучно ушли теперь никто не сможет
Через несколько часов выгрузки ритм работы механизмов снова изменился, потом шум прекратился совсем, а потом я услышал звуки, которые заставили меня вскочить на ноги. Судно вело настоящий бой! Чётко молотил крупнокалиберный пулемёт, стены каюты содрогались, когда какие-то мощные заряды ударялись в борт «Колхиды». Такая ситуация меня никак не устраивала, поэтому я начал колотить в дверь руками, требуя, чтобы меня выпустили. Никто не отзывался. Наверное, охрану убрали, если это нападение, то каждый человек на вес золота. Значит, у меня есть шанс освободить себя самостоятельно.
Достав из кармана брелок, я расстегнул его застёжку. Конструктивно она включала в себя длинную стальную пружину, которая превосходно могла сработать, как отмычка. Присев у двери я принялся ковырять застёжкой замок в надежде провернуть нужные кулачки, тем более, что в кладовке никто не ставил замки с секретом.
Неожиданно сильное сотрясение корпуса судна сбило меня с ног. Не успел я приподняться, как опять упал, сбитый вторым ударом. После этого «Колхида» замерла, чуть накренившись. Кто-то всё-таки достал это корыто. Понимая, что теперь времени у меня совсем не осталось, я удвоил свои усилия по взламыванию замка двери. Только мне удалось подцепить штифт, как кто-то снаружи нанёс по двери сильнейший удар, от которого замок просто вылетел из пазов, а я повалился на пол. Так, лёжа на спине я и увидел вошедшего в кладовку того самого типа, в котором я определил контрабандиста.
Он внимательно посмотрел, как я пытаюсь встать, потом вдруг подмигнул и сказал:
— Привет, коллега!
Я прилёг обратно на пол от неожиданности. Коллега! Не о нём ли предупреждал Бегбедер?
— Откуда у меня здесь коллега? — проворчал я, по-прежнему лёжа на полу.
— Ну, не то, чтобы совсем уж коллега, но валить отсюда нам нужно вместе. Так понятнее?
— Куда валить? — кажется, я опять начал немного тупить.
— Старик, мы в море. Здесь не так уж много путей для отхода. Либо горизонтально, либо вертикально. Горизонтально — сложно, как мне кажется, ни одной целой шлюпки на «Колхиде» не осталось, а болтаться на плотике посреди айсбергов — удовольствие ниже среднего. Вертикально вверх — не на чем тем более. Один-единственный штурмовик, даже если и уцелел, то, как транспортное средство не годится, уж поверь. Так что нам прямая дорога вниз, — покачал головой парень.
— Ты погоди, утонуть мы всегда успеем, — я, наконец, поднялся на ноги. — Чем тебе сама «Колхида» не подходит?
— По двум причинам. Даже по трём. Первая — я уверен, что судно затонет. Чувствуешь, как крен понемногу увеличивается? Вторая — по судну рыщет призовая команда, очень расстроенная тем,
— А третья причина?
— Мне нужно вниз. Наверное, тебе тоже, раз мы коллеги. Ты же что-то ищешь?
— Ах, вот оно что! Подводная станция! Но зачем там органы?
— Какие органы? — не понял меня «коллега». — Ты пересидел здесь, явно. Давай, пошли. Вот твой пистолет, твоё удостоверение, а теперь нужно двигать.
— Да погоди ты! Вы везли груз?
— Конечно, везли.
— Куда его перегрузили?
— Вот на батискафы с подводной станции и перегружали. Всё, некогда.
Я оторопел. Значит, всё-таки моё расследование отнюдь не зашло в тупик, я всё ещё иду по следу. Что ж, на станцию, так на станцию.
— Тебя как зовут-то? — спросил я нового знакомого в спину.
— Клирик, — ответил он, не оборачиваясь.
— Ага. Ну а меня — Клим.
— Я в курсе. Вот, возьми это, — он бросил мне свёрток, в котором я опознал гидрокостюм с минимальным комплектом для аварийного погружения, точнее — всплытия.
Мы бежали — в который раз за последнее время — по коридорам судна. Я бы уже давно заблудился, но Клирик хорошо знал, куда нужно двигаться. Несколько раз в соседних ответвлениях раздавались выстрелы и гортанные крики, кто-то отчаянно бился за свою жизнь, но мы не задерживались. Наконец, по крутому трапу Клирик вывел нас на палубу. В прошлый раз я был здесь ночью, плюс меня ослепляли прожектором, так что ничего, кроме нагромождения механизмов и тёмной громады надстройки не запомнил.
Сейчас, в рассветных сумерках, палуба выглядела, как фермерское поселение после прохода торнадо — у меня дома иногда случались такие вещи. Верхняя часть надстройки просто отсутствовала, стрелы и тали в беспорядке переплелись и опасно качались в воздухе. Тут и там валялись растерзанные тела.
Справа в небо поднимался жирный столб дыма — там горело какое-то судно, не очень больших размеров, а над ним бесцельно кружил летательный аппарат, раз за разом выходя на боевой курс и уделяя горящим обломкам плазменный залп, похоже, работала автоматика.
Клирик, не давая мне задерживаться, тащил меня в носовую часть. Мы почти добрались до возвышения на баке, когда рядом по палубе хлестнула очередь. Клим толкнул меня за свёрнутые бухты канатов и упал рядом.
— Заметили. Ничего, сейчас мы им продемонстрируем кое-что.
Клирик потянулся к ближайшему трупу с зелёной повязкой на голове, вытащил у него из рук импульсный автомат и подсумок с запасными магазинами. Глядя на него, я тоже приготовил пистолет.
— Ну что, Клим, стреляй во всё, что движется! — и подал пример, выглянув из-за бухты и выпустив длинную очередь в сторону остатков надстройки. — Времени у нас немного, батискаф вот-вот уйдёт под воду.
Я не ответил, а выглянул с другой стороны и нос к носу столкнулся с каким-то жуткого вида типом, который подобрался совсем вплотную и уже приготовил длинный изогнутый кинжал. Стрелять было уже поздно, поэтому я просто ударил его пистолетом снизу вверх в подбородок, а затем выстрелил ему в грудь. Клирик посмотрел на это дело и покачал головой.
— Надо было в лицо стрелять, тогда человека даже из иглопистолета насмерть завалить можно. А так — он же через пару часов в себя придёт.
— Через пару часов его уже будут доедать рыбы, — огрызнулся я в ответ.