Колодец Ангелов

Ракитина Ника Дмитриевна

— Я сама… привлеклась.

Девушка подняла на Марцелева невероятные серые глаза.

— Мы ходим в игру с полным погружением. Я умею терпеть боль. Меня не пугает вид крови. Я быстро регенерирую и имею реакцию, как у космонавта. Да и просто… я хотела бы Арсене помочь, понимаете? Ну, назначьте меня каким-нибудь сотрудником внештатным. Без оплаты. Кирилл Юрьевич, пожалуйста.

Лиля завершила прочувствованную речь и стала глядеть себе в колени, стиснув кулаками подол. Сыскарь задумчиво побарабанил пальцами по столешнице.

— Хорошо. На этот раз вы поедете в больницу

вместе со мной. И никакой самодеятельности. Да, для Крутикова мы с вами не знакомы. Продолжите корчить для Арсены члена правительственной комиссии. А я понаблюдаю. Со стороны.

Он вернул Чуме очки и посмотрел на часы.

— Так, к утренним посещениям мы уже опоздали. Потому жду вас у справочной Пантелеймоновки в четыре без четверти. Пополудни. Давайте синхронизируем браслеты. И трансляцию не выключать, пока вы в палате. Договорились?

Когда Чума ушла, Марцелев вызвал поисковую систему, чтобы изучить новую «внештатную сотрудницу» со всех сторон, вплоть до аватары «в горошек», под которой она была известна в «Территориях».

— Суровая дама, — сделал он вывод и признал, что от привлечения Лили больше выиграет, чем проиграет. А потому разнос гражданину Котову устроил не слишком строгий.

Марцелев приехал в больницу за час до появления Лили. Крутиков бросил ему короткое «здрасьте» и пригласил в кабинет: взмах белого платочка с руин осажденной крепости. Владимир Валерианович сдвинул на лоб полоску визора и потер усталые глаза.

— Вы об Арсене. Она практически здорова… физически. Но психически…

— Но ведь характер повреждений свидетельствует, что взрыв и пожар имели место? — сыскарь ехидно сощурился. — Так что история о взорванном звездолете вовсе не бред?

Доктор дернул пальцами, потянувшись к браслету, но передумав:

— Покажите мне! Хоть строчку в новостях покажите про такую планету и такой звездолет! Что, предположить, что под носом у Содружества есть еще одна цивилизация, аналогичная нашей? Параллельное пространство?! И Арсена оттуда свалилась в ваше треклятое общежитие? Почему она говорит по-русски? Почему ее не смущает наша техника? Да и физически она человек! Полностью! — он стал лихорадочно тыкать кнопки на панели, вызывая и пролистывая историю болезни. — Все пробы, все анализы, смотрите… молекулярный уровень… никакой разницы!

— А на кварковом?

Крутиков обжег Кирилла взглядом, но от гадостей воздержался.

— Легкая примесь элвилинской крови.

— Стоп! Что же вы мне раньше не сказали? Пропавшие экспедиции…

— Элвилин достаточно на Земле, — Крутиков шумно вздохнул и погасил экран. — Идемте.

На лифте они спустились этажом ниже и погрузились в шелест и щебет. Холл напоминал лесную поляну: под ногами песочек и цветные камешки, вдоль стен вьющиеся растения, порхающие птицы, а посередине раскинуло пышные ветки тюльпановое дерево с огнями цветов среди глянцевой темно-зеленой листвы.

Двери лифта сомкнулись, зазвенели в глубине холла тонкие колокольчики, и навстречу заторопилась из кущ миниатюрная блондинка с острыми ушками. Голубое платье, вышитое маргаритками, похожие

на тонкий лен распущенные волосы, спускающиеся до колен — богиня, фея с кошачьими серыми глазами и луной улыбчивого рта. От нее исходили ощущения покоя и уюта. Марцелев потряс головой.

— Харита Львовна, зав отделения психологической реабилитации и релаксации. Кирилл Марцелев, инквизитор.

— Очень приятно. Главный душевед и душелюб, — тонкими пальчиками она коснулась локтя Кирилла. А сыскарь задумался, как будет уменьшительно-ласкательное от «Харита» — «Харя»? — Приятно познакомиться. Пройдемте. Очень удачно, в тихий час мы никому не помешаем, а я смогу вам все показать. Подберем удобное место для охраны, чтобы никого не беспокоили, но не теряли в оперативности, — звенела она, ведя посетителей по длинному, увитому розами коридору — Марцелеву казалось, что они идут в толще зеленой, подсвеченной солнцем воды. — Девочку надо было перевести к нам уже вчера, Володя.

Сыскаря споткнуло это «девочка» — Арсена была выше душеведки на голову и не сильно моложе видом. Хотя с этими бессмертными кто разберет, может, уважаемой Харите Львовне уже тысяча лет.

Из бокового тупичка выскользнул синий олененок в белые горохи — фарфоровая чашечка на ножках. Ткнулся короткими рожками докторице в бок. Душеведка одарила его хлебом, нашедшимся в складках платья. Олененок схрумкал хлеб и убежал.

— Это тамуни, побочный продукт старинного эксперимента. Красивый, правда?

Кир кивнул.

Неутомимая Харита протащила их по комнатам отдыха, процедурным кабинетам и коридорам, лихо закрученным в лабиринт. Показала новейшие томограф и энцефалограф; ванну для гидромассажа и массажа рыбками. Познакомила с дельфинихой Касей, проживающей в круглом бассейне, и карликовым пони размером с кошку. Дала подышать соленым воздухом искусственной пещеры, а в кабинете фелинотерапии представила ленивцу и двум флегматичным рыжим котам. Те немедленно кинулись обнюхивать обувь Марцелева и тереться о брюки, передавая послание Херувимчику.

Харита разулыбалась.

— Признавайтесь, Кирилл, душенька, кто у вас живет?

А едва услышав ответ, непосредственно воскликнула:

— Полжизни, чтобы пообщаться с падаванским полосатым! Ой, это говорится так, фигура речи.

— Откровенность на откровенность, — поглаживая котов за ушами, спросил сыскарь. — Как оно, бессмертие? Не тяготит?

— Ой, что вы! Жить — это так интересно! Столько всего еще надо увидеть, сделать, познать! Заглянуть в тайны мироздания и в тайны человеческой психики. Это такие глубины… сопоставимые в своей бесконечности.

— Простите, если я бестактен, к звездам вас не тянет?

Харита всплеснула руками:

— Да что там, все знают, что мою расу нарочно создали для покорения космоса. Тянет, еще как тянет. Но на земле я тоже нужна! Вот им, например, — она подхватила кота и прижала к груди. Рыжий свесил хвост и отозвался умиленным урчанием.

— Что-то ты бледный, Володя, — бросила она взгляд на тяготящегося компанией котов и сыскаря доктора Крутикова. — Бери-ка отпуск и к нам. Через неделю будешь, как огурчик.