Колодец Ангелов
Шрифт:
Катька надулась и уселась в кресло возле кофейного столика. Кристиан опустил голову, прикрыл ладонью глаза. Леденцова покосилась на кавалера и, гордо вскинув подбородок, уставилась в окно. Снаружи плыли барашки облаков, парили жирные чайки, а вдалеке медленно двигалась золотистая полоса центрального городского пляжа. И Катьке вдруг очень захотелось оказаться сейчас на верхней палубе в компании Анти и речного ветра — беспечно лопать мороженое, крошить птицам булку прямо в воду и совершенно не задумываться о превратностях любви.
Скрипнула
— Разрешите?
Она, старательно пыхтя, втащила в салон поднос с пузатым кофейником, чашками и вазочкой с печеньем. И, совершенно не обращая внимания на Катьку — точно та была и вовсе пустым местом — принялась сервировать столик.
— Капитан, — щебетала тетка, то и дело оборачиваясь к криво улыбавшейся звезде, — передает вам своё почтение и предлагает экскурсию по теплоходу. Вы можете даже подняться на капитанский мостик и погудеть в свисток!
— Спасибо, мы подумаем, — без энтузиазма ответил Грэй. — А сейчас простите, но у нас серьезный разговор.
Единственный взгляд, который проводница бросила на Леденцову, источал такую неприязнь, что девушке внезапно захотелось укрыться за спинкой кресла. И Катька, пожалуй, впервые в жизни, внезапно почувствовала себя очень одинокой. Ну, или, по крайней мере, по другую сторону баррикад от целой армии ненавидящих её женщин. А потом искренне посочувствовала звезде.
— Катя, — трагично уронил Кристиан, как только за стюардессой закрылась дверь, — зачем ты так со мной?
— Я… — девушка потёрла переносицу и принялась разливать кофе, — прости. Голова разболелась.
Отставила в сторону кофейник, пересела на диван. Взяла кавалера за руку.
— Не обижайся, — сказала она осторожно. — Но мне кажется, что ты спешишь. Ты же знаешь, мои родители никогда не одобрят этот брак. И, если честно, я не очень уверена, что мне…
— Так дело в них? — воспрял духом юноша. — О, дорогая, я не знаю, чего твой папенька так на меня взбеленился, но уверен, что когда-нибудь он поймет, как был неправ! На Земле я популярен, и, если мы останемся здесь, его дочь ни в чем не будет нуждаться! В конце концов, я прямой потомок Серебряного голоса Даринги, а это что-то да значит.
— Угу, — буркнула Леденцова. — Ты даже не представляешь, насколько…
— Катя! — певец сверкнул глазами и звонко приложился губами к запястью девушки. — А ведь мы с тобой, как Ромео и Джульетта! Я всегда обожал эту историю. Только наша, я уверен, закончится не столь печально. Гонимые родственниками и вековой враждой, мы преодолеем все преграды. Ведь мы вместе. Ведь с нами наша любовь.
— Ну да, — рассеянно сказала Леденцова, потому что именно в этот момент к стеклянной двери салона прижалась чья-то любопытная физиономия. И, несмотря на приплюснутый нос, физиономия та показалась девушке подозрительно знакомой.
— Что там? — Кристиан, проследив Катькин взгляд, порывисто обернулся. —
— Здравствуйте! — радостно заявила с порога полная женщина в спортивном костюме и бейсболке, из-под которой торчали в разные стороны белёсые кудряшки. — Я — Татьяна Мачка. Телеканал «Нижегородская культура».
— Антон, вы делаете мне больно, — пискнула Женя, когда Калистратов выскочил на крыльцо мюзик-холла. Тряхнул головой, окончательно приходя в себя, и испуганно отпустил предплечье девушки.
— Простите!
Он плюхнулся на ступеньку у ног одной из кариатид и вскинул виноватый взгляд на элвилиночку:
— Не знаю, что на меня нашло.
— Я бы на вашем месте всё же показалась доктору, — Женя осторожно присела рядом, пристроила клавир на коленках и, задрав рукав платья, стала дуть на руку, по которой расплывался багровый синячище.
— Нужно что-то холодное приложить! — Антя покраснел и поспешно заозирался. — Тут неподалеку кафе, и у них наверняка должен быть лед!
— Ерунда, — девушка улыбнулась, — на мне всё быстро заживает. Уже к вечеру и следа не останется.
— Ох, Женя, мне так неловко. Я никогда не позволял себе даже грубить женщинам, а тут такое… рукоприкладство.
— Вы были не в себе. Такое случается. Возможно, на вас так повлияла музыка?
— Хм. Не думаю. Я, знаете ли, сам музыкант и никогда не замечал за собой подобной впечатлительности, — Антя смущенно покосился на соседку.
— Вы — землянин, — Женечка хитро улыбнулась. — И наверняка до этого никогда не сталкивались с музыкантами Даринги.
— А что с ними не так?
— Магия.
Антон хлопнул глазами и недоверчиво хмыкнул. Похоже, в последние полчаса накрыло не его одного.
— Вы что, хотите сказать, меня голограмма… хм, заколдовала? Или дирижер?
— А зря не верите, — девушка постучала пальцем по массивному книжному корешку. — Даринга — уникальная планета, и магия вплетена в тамошний быт вот совсем как земная физика.
— Можно? — Антя заинтересованно ткнул в клавир. — А вы там были?
— Только однажды. Ездила с отцом к морю, отдыхать, — девушка протянула Калистратову фолиант. — Если думаете найти между нотных строчек какие-нибудь заклинания, я вас сразу разочарую. Источником магии является в первую очередь сам музыкант.
— Ага, — завороженно согласился Антон и аккуратно открыл темно-зеленый переплет. Нотопись была знакомой, но выглядела странно и удивительно. Хвостики восьмушек напоминали крылья птиц, драконы-паузы пыхтели дымом, а сами ноты больше всего были похожи на зрелые яблоки, гроздьями свисающие с линеек.
— Как красиво-то, — Калистратов погладил уютный желтоватый лист и хрипло напел первую фразу увертюры.
— Да, — с энтузиазмом кивнула Женечка, — это самый настоящий шедевр Школы изящных искусств. Представляете, там…