Колодец времени - книга исторических поэм
Шрифт:
Чудными, и рокочет гром.
От молний скалы колебались,
И было видно, как ветра
Родились в небе, устремлялись
Затем неведомо куда.
Здесь зарождаются теченьем
Дороги тёмных вод морских,
Звеня сладкоголосым пеньем,
Русалки чёлны топят в них.
Средь родников с водой хрустальной
Шумел безумный птичий крик,
Лесного чудища печальный
Витал над чащей гулкий рык.
Я в глубине
Оставив берег светлым днём,
Увидел за стеной прозрачной
Тюрьму, и высветил огнём.
Здесь я нашел приют страдальца;
Он цепью был прибит к скале
В личине сломленного старца,
В истлевшем сыростью тряпье.
Встречал его я в жизни давней,
Он был царём в дубраве той,
Где пёс огромный, многоглавый
Долины охранял покой.
Он сын был тех краёв небесных,
Где птицы с девичьим лицом
Манили духов бестелесных,
И сами были словно сон.
Там место битв великих, страшных,
Где великаны люто бились
В смертельных схватках рукопашных,
И реки золота струились.
В стекло хрустальное камнями
Я долго бил, не мог разбить.
Колдун блистал из тьмы очами,
Стал мне о деле говорить
Куда пойти, и где зарыта
В чащобе книга Шестокрыл.
Вот книга найдена, открыта,
Заклятье я проговорил...
Стекло рассыпалось могилы,
Упали цепи все, в лучах
Сказал колдун уж полный силы -
Косая сажень во плечах.
Сказал: 'Зашёл сюда далёко,
Никто такого не дерзал.
За что наказан ты жестоко?'
Тут я про бурю рассказал.
А он сказал, что с войском духов
Сражался, в битве был пленён,
Ужасным был подвергнут мукам
В пещере мрачной заточён.
На этом острове далёком,
Откуда виден край Земли,
Он должен вечно, одиноко
Влачить бессмысленные дни.
Колдун сказал: 'Садись на плечи,
Тебя на отчину снесу
Из этих мест не человечьих.
Меня ты спас - тебя спасу!'
И понеслись мы над волнами,
Заспорив с буйными ветрами,
Среди дождей и облаков,
Вблизи пустынных островов.
Пока в ночи искали сушу,
И ветер тело истязал,
Колдун открыл свою мне душу,
И эту сказку рассказал...
...Давно то было, иль недавно,
Стоял град Киев православный;
Владимир Солнце княжил там -
Народу благо, страх врагам.
Уж год прошёл, а может боле,
Как князь Владимир воспринял
Христова веру, и, на горе
Волхвам, с утёса покидал
Кумиров всех
Богов земли, добра и зла.
Перуна грозного, высокий
Столб, разрубив, сожгли дотла.
Едва остыла от разгрома
Хазар безжалостных земля,
Ещё шаталась твердь под троном
У византийского царя,
Что Святослав качнул как древо,
И печенеги унялись,
И к Дону из степного чрева,
Уж половцы рекой лились.
Средь рек больших, лесов дремучих,
Среди языческих племён,
Соседей хитрых и могучих,
Спокойно, мудро правил он.
Прогнав варягов, фризов жадных,
Князь славных воинов собрал -
В своих владениях громадных
Он рубежи оборонял.
Богатыри при князе были
Дружиной множества земель,
Из разных стран происходили,
Служили службу ночь и день.
Средь этих витязей могучих
Один богам любимец был,
О нём былины скажут лучше -
Он звался Поток Михаил.
Умён, удал, в бою ужасен,
Хвалил его простой народ.
Был Михаил лицом прекрасен,
Голубоглаз, светлобород.
Пригрел князь Потока у трона,
Он был Владимиром любим.
У византийского Херсона,
Сражался Поток вместе с ним.
Когда Владимир там крестился,
Болезнь глазную поборов,
И на царевне там женился,
Прогнав языческих волхвов.
Его брала княгиня Анна
Всегда в опасный путь с собой,
Дочь императора Романа
Любила витязя душой.
Она ему Анастасию
Свою желала в жены дать,
И заказала литургию,
Чтоб браку этому бывать.
Под осень, между дней медовых,
Владимир витязей собрал
С границы своих, путей торговых,
И пир хмельной друзьям задал.
Князь вспомнил воинские были,
Дела купцов, дела семей.
Все угощались, ели, пили
Промеж рассказов и речей.
Звенели гусли, песни, пляска,
И скачки, и кулачный бой,
Ручьём тёк мёд, менялись яства:
Все друг за друга головой.
Лишь богатырь, что звался Поток,
Не ел, не пил, грустил, молчал.
Сидел, необъяснимо кроток,
И пира шум не замечал.
'О чём грустишь, мой славный витязь?
–
Спросил его светлейший князь,-
Эй, скоморохи, ну, уймитесь!
Скажи, что за беда стряслась?'
'Я был на заводях далёких, -
Сказал печально Михаил, -
Сбивал там уток перёлетных,
И там лебёдку подстрелил.