Колодец времени - книга исторических поэм
Шрифт:
Она, роняя кровь из раны,
Взлетела вместе со стрелой,
И скрылась в белые туманы
С моей востроженной душой.
Лишь взял я пух её лебяжий
И белоснежное перо, -
И Поток тут, бледнея даже,
Достал перо, - так вот оно!'
Добрыня, витязь, очень странно
На Михаила посмотрел,
И взял перо, затем нежданно
Он отворить окно велел.
Когда окно открыли к полю,
Добрыня
Оно вдруг вырвалось на волю
И заблестело серебром.
Наружу быстро полетело.
Добрыня рысью подскочил,
И очень быстро и умело
Его перстами ухватил.
Сказал тогда Добрыня грозно:
'С колдуньи этот пух упал.
Сожги перо пока не поздно,
Пока под чары не попал,
Не стал ты тенью одинокой!'
Но головой лишь Михаил
Мотнул упрямо и высоко
Свой взор печальный устремил:
'Чудесный сон вчера приснился,
И дева-лебедь там была.
Во сне я там на ней женился.
Она прекрасна и стройна'...
Богатыри все завздыхали,
А князь промолвил: 'Что ж, иди!
Чтоб мы тебя не потеряли,
Её на двор наш приводи.
Отцом я буду посажённым
На свадьбе будущей твоей,
Весь Киев будет приглашённым
И добрым домом станет ей'.
Закончив праздник ранним утром,
Владимир витязям сказал
Идти в полюдье с делом мудрым -
Собрать дань с тех, кто не отдал.
Илью с дружиною в степные
Послал, хазарские места,
Алёшу, с другами лихими,
В ладьях - за синие моря.
Ивана - к кривичам смоленским,
Алёшу - к уличам тиверским.
На север, запад, юг, восток
Дружины двинулись в поход.
Струились стяги, солнца блики
Играли кольцами брони:
Щитов оковки, копий пики
Блистали молниям сродни.
Лишь Михаил решил остаться.
Его Добрыня научил
Как в путь-дорогу собираться
И всё он в торбу положил...
Верёвку из дубовой драни
Плёл сам, а зеркало кузнец
Сковал из серебра и стали,
К нему железный ременец.
Перо, что Лебедь обронила,
В железный ларь вложил у дна:
В нём колдовская явно сила
Была опасности полна.
Раздал долги, простил обиды,
Ночной молебен отстояв,
Весь чувством тягостным убитый,
Вскочил он утром на коня.
Простился с князем и народом,
Проехал торжища врата,
Киянку-речку, огороды -
Листва повсюду золота.
На Киев-град оборотился,
Прощался будто насовсем.
На купола перекрестился,
Поехал
И вышло солнце понемногу,
Закапал тёплый дождь грибной -
Примета добрая в дорогу,
На славу и на смертный бой.
Полями ехал он, лесами,
Когда стемнело, в день седьмой,
Промеж высокими холмами
Конь встал стоймя, как пред стеной.
С коня слез Поток, смотрит - диво!
Огромный чёрный волк сидит
Неподалёку, молчаливо
Глазами жёлтыми блестит.
Пустынно, хмуро всё в округе,
А за холмами чёрный лес.
Куда здесь деться от зверюги,
Вот-вот навстречу прыгнет бес.
И витязь меч свой вынимает,
Но по-людски тот волк речёт,
Хвостом огромным он виляет,
Их жёлтых глаз слеза течёт:
'Уж год, как я в капкан попался.
Ты, человек, меня спаси,
Совсем без помощи остался,
Потом, что хочешь попроси!'
Капкан железный полосами,
Зверюге лапу захватил,
Страдает он и кровь ручьями
Течет, ручей уж след намыл.
Дивится Поток - вот так чудо -
По-человечьи говорит.
Неужто в мире всё так худо
Под небом грешным обстоит?
Подумал Поток и решился.
С мечём к капкану подступил,
Ударил раз - замок разбился.
Так волка он освободил.
'Благодарю за избавленье,
Проси, что хочешь у меня!'
Сказал волк, встал; на удивленье,
Он ростом был как раз с коня.
'Хочу в миру найти девицу, -
Сказал тут Поток, - в жёны взять.
Она как лебедь в небе мчится,
Ей очень нравится летать!'
Волк опечаленно ответил:
'От чар её я в плен попал.
Её давно я заприметил,
И в жёны долго зазывал.
Иди три дня, пусть солнце светит
По утру в руку, в коей меч.
Тебя там кто-нибудь да встретит,
А я вернусь свой лес стеречь!'
Умчался волк, в чащобе сгинул.
Вскочил наш витязь на коня,
Его в дорогу бодро двинул.
Две ночи ехал и три дня.
В лесах не езженых открылась
Под утро чёрная вода.
Быть может море там разлилось,
Озёр глубоких череда.
На берег ветер налетает,
В сетях на мели рыба-сом.
До неба брызги подлетают,
И рыбе дышится с трудом.
Взял Михаил копьё большое,
Решил сома себе добыть,
Но рыба тут речёт такое,
Что он решил повременить.