Колониальная служба (Сборник)
Шрифт:
— Когда я послал за вами, то предполагал, что вы, Бордман, справитесь со сползанием почвы. А вы, Вернер, выступили бы в прессе и достаточно напугали гражданское население. Но сейчас все не так просто!
Он сделал глубокий вдох.
— Два дня назад было случайно обнаружено, что образовалась утечка в отсеках хранения топлива. Датчики вовремя не сработали, и баки с топливом постепенно протекали. Впитавшись во влажную почву, топливо не просто катализировалось до взрывного состояния, оно начало процесс коррозии и проело дыры в других топливных баках… Теперь вы полностью ознакомились с нашей
Бордман почувствовал себя в полном нокауте. Вернер всплеснул руками — и тут же испуганно замер, как будто его движение могло привести к катастрофе.
— Почему вы сразу не сказали мне об этом, сэр? — хмуро произнес Бордман.
— Сразу — это когда? — огрызнулся Сэндрингхем. — У меня просто не было времени, чтобы полностью обрисовать вам ситуацию. Должен же я был, как радушный хозяин, сначала предложить вам сесть и выпить, прежде чем поделиться подобными новостями?
На Вернера было страшно смотреть.
— Если бы я мог найти этого типа, ответственного за утечку! — сдавленным голосом произнес он. — Он ведь просто уничтожил нас всех! Но — ради всего святого, Сэндрингхем! — почему вы уже не начали общую эвакуацию населения на твердую почву в Арктике?
Глава Сектора отвернулся от него к Бордману.
— Вот почему я не позволил им перебраться сюда. Вытекшее топливо нагрелось, коррозия ускорилась, и теперь топливо уходит в землю, смешивается с водой. Мы сразу же удалили весь персонал из опасной зоны.
Бордман почувствовал, как мурашки побежали по его спине.
— Представляю, — пробормотал он, — как люди выходили оттуда на цыпочках, сдерживая дыхание и стараясь ни обо что не споткнуться. Я бы, например, так и поступил! Любая мелочь может сейчас вызвать необратимые последствия. Теперь я понимаю, почему вы запретили сажать шлюпку на собственном ходу!
Холодный пот прошиб его, когда он полностью осознал, чтопроисходит на этой планете.
Когда корабельное топливо замораживается, оно становится почти таким же безопасным, как и любое другое вещество, и продолжает оставаться безопасным до тех пор, пока содержится в охлажденном виде. Но стоит топливу нагреться или подвергнуться действию катализатора, как оно превращается в совершенно другое вещество, и при разрыве его химических связей высвобождаются колоссальные запасы энергии. Именно этому превращению и препятствует замораживание, на молекулярном уровне изменяя строение вещества.
Но как только топливо становится теплым, даже впитавшись в землю, любой пустяк: прикосновение пера, тихий вскрик может вызвать его детонацию.
— Сильный дождь, — задумчиво произнес Сэндрингхем, — такой, который обычно идет в конце лета, без сомнения, может взорвать несколько сотен тонн вытекшего корабельного топлива. И сразу сдетонирует все остальное хранящееся на планете топливо. Такой взрыв был бы эквивалентен мегатонной ядерной бомбе. — Он замолчал и добавил с грустной иронией. — Замечательная ситуация, не так ли? Если бы гражданские лица не проводили ирригацию, то мы могли бы эвакуировать Штаб-Квартиру и позволили бы участку взорваться, несмотря ни на что. Если бы не протекло топливо, мы могли бы впустить к себе гражданских лиц, пока почва на острове не решит,
Вернер взвизгнул:
— Эвакуация в район Арктики — единственное решение! Какое-то количество людей все же может быть спасено! Довольно большое количество! Я возьму судно и снаряжение и сейчас же отправлюсь туда, чтобы подготовить там все для беженцев…
Он осекся под косыми взглядами, наступила мертвая тишина. Пес, разлегшийся у ног Бордмана, шумно зевнул. Бордман нагнулся и бессознательно почесал его голову между ушами.
Барнс покусывал губы.
— Прошу прощения, сэр, — вдруг осторожно сказал он. — А каков прогноз погоды?
— Пока обещают хорошую погоду, — дружелюбно сообщил Сэндрингхем. — Вот почему я позволил вам спуститься вниз. Три головы лучше одной.
— «Ум хорошо, а два лучше, — сказал Ум, заходя за Разумом», — вспомнил Бордман одну из любимых шуточек своего шурина Кена. Да, в подобных дьявольских переделках ему давно уже не приходилось бывать. Он продолжал почесывать голову дога, пока Вернер ожесточенно ерзал на стуле, а Барнс переводил взгляд с одного на другого. Юноша наконец прервал затянувшееся молчание.
— Сэр, — громко сказал он. — Я думаю, что шансы довольно приличные. Мистер Бордман… Я думаю, он справится, сэр!
Он сильно покраснел, но твердо встретил иронический взгляд Главы Сектора. Это было все равно, что поучать Главу Сектора, как пользоваться скафандром.
Но Бордман ободряюще подмигнул Барнсу, и тот отважно добавил:
— И я хотел бы помочь мистеру Бордману, чем смогу, сэр!
Нижняя часть острова медленно сползала в океан.
С лодки, находящейся вдали от побережья — скажем, в нескольких милях, — побережье казалось мирным и спокойным. Виднелись дома и суденышки, намного меньшие, чем те, с которых выливали на воду масло. Большинство этих лодок, казалось, стояли на якоре, но на некоторых из них можно было наблюдать какую-то деятельность. Люди без всплеска погружались в океан, доставали с океанского дна различные предметы и перетаскивали их в глубь холмов.
Солнце сияло, земля была зеленой, и все выглядело исключительно мирно. Но как только небольшая шлюпка Надзора приблизилась к берегу, его пейзаж коренным образом изменился. Зеленая масса, издалека казавшаяся растущими у края воды деревьями, обернулась поломанными ветвями и рухнувшими стволами. В полумиле от берега вода стала мутной, в ней начали попадаться плавающие предметы: крыша дома, массивное дерево с вывороченными корнями. Мимо лодки промелькнула детская игрушка. Проплыли три деревянные ступеньки, ведущие прямо в океан.
— Пока попробуем забыть о неотвратимом взрыве хранилища топлива, — сказал Бордман, — и постараемся найти способ остановить сползание почвы в океан. Я надеюсь, что вы не забыли, лейтенант, задавать населению как можно больше бесполезных вопросов.
— Да, сэр, — ответил Барнс. — Я пытался. Я спрашивал обо всем, что только приходило мне в голову.
— Итак, что же это за лодки?
Бордман показал пальцем на лодку, которая походила на проволочную корзину, подпрыгивающую на воде.