Колонист
Шрифт:
Скаут проходил по другой категории, чем нижний чин. Звание сержанта, а положение прапорщика. Еще не офицер, однако точно не солдат. Нечто промежуточное, позволяющее игнорировать сержантские хари и их команды. Тем более что два последних дня мы продолжали играть с майором Пажолем, даже несмотря на появление других рот и их командиров.
Точнее, теперь мы собирались за карточным столом уже в большей компании. Практически все они были молоды, заметно старше меня лишь трое. Азартные, проводящие много времени за вистом и покером в свободное время и при этом прозрачные абсолютно. Не с моими руками
Играть по-настоящему умел только один — лейтенант Дюкен. Без всяких «де». Из простых и тоже колонист. Вот с ним приходилось бороться с переменным успехом. Остальные регулярно оставляли за столом тройку-пятерку ливров, да еще я подыгрывал майору и Кэмпбеллу, стараясь не вызывать у них раздражения излишне частыми проигрышами. В конце концов, я не ставил себе целью обчистить, а сидел в офицерской компании практически по-свойски. Слух среди армейских пошел моментально, и меня старались не задевать даже ополченцы.
А это было особенно забавно. Тридцать четыре горожанина насильно загнали в роту Кэмпбелла в качестве подкрепления. За исключением Клода и еще парочки совсем юных героев, никто из них не рвался на подвиги, попробовав в реальности, как это бывает, и понюхав крови. Тем более оставлять без защиты семьи. Единственного кормильца не брали, но под это определение подходили и пятнадцатилетние парни. Почему ставили в строй в основном глав семей, мне не доложили. Может, просто из-за серьезных потерь. Убитых и раненых в городе оказалось очень много — налетчики не щадили никого. Из доброй дюжины мужчин, составляющих городской совет и попутно церковные, в живых остались трое. Ирокезы зашли с другой стороны от форта и сразу рванули к богатым домам и лавкам, где можно было поживиться.
Остальные горожане, отметив мое привилегированное положение, при первой возможности подваливали с жалобами и просьбами, которые я должен донести до высокого начальства. Иногда даже честно передавал. Результат мог быть разным, но одно то, что еще не так давно все эти люди в упор не замечали кабального слугу, а теперь фактически унижались, выбивая подачку, наводило на очень любопытные мысли. Женщин я жалел — им крепко досталось во время нападения. Бывших зажиточных купцов презирал. Каким ни был высокомерным пастор Ренье, он относился ко мне по-человечески и жене не запрещал обучения. Эти тогда побрезговали бы на порог пустить.
— Идиоты, — заявил Питер, в обычной манере сплюнув табачным соком.
В данном отношении я был с ним совершенно согласен. Заявить: эти дикари могут казаться грозным противником только вам, сырому американскому ополчению, но против регулярных и дисциплинированных королевских войск они ничто, как провозгласил майор, — мог только очень неумный человек. Мало того, возражения прозвучали не от нас с фламандцем, а от лейтенанта Дюкена. Очень аргументированные, с массой примеров. Он предлагал отправиться вперед без обоза, используя лишь вьючных лошадей и спины солдат. Командир лишь насмешливо усмехался.
Собственно, по причине поиска животных и починки телег мы и задержались. В Де-Труа найти достаточное количество оказалось
Нужного количества так и не набрали, даже притащив верховых животных издалека, чуть не из Квебека. Ну и ладно. По крайней мере, мы идем вместе с остальными ополченцами в охране обоза. Дорога наверняка будет тяжелой, зато не придется ходить в штыковую атаку.
Все оказалось еще хуже предчувствий. Я понимаю, зачем требуется форт в ключевых точках. Могу даже поделиться, к чему необходимость поставить на противоположной от Де-Труа стороне реки. Но гораздо полезнее ставить в местах впадения рек в Великие озера или на островах. Почему на Белле или Ласале дополнительно не построить? Все проще контролировать воду, имея пушки. Нет, нашему майору-герою восхотелось наказать сразу одно из основных селений ирокезов. Почему он решил, что те не заметят приближения армии, бог весть.
Премся через почти непроходимый лес. Наверное, здесь замечательная охота, но мы тащим с собой кучу телег и пушки. Регулярно приходится чуть не на руках переносить их через корни, упавшие деревья и кусты. Еще пару дней в подобном режиме — и начнут падать от усталости люди и лошади. Вот сейчас приходится волочь тяжесть по топкому берегу речки. Сама по себе она не слишком широка, но дорога не предусмотрена, а брод хорош для всадника. Его моментально разбило колесами телег, и те стали вязнуть.
Армейские тремя колоннами уже переправились и готовы были двигаться дальше, с интересом наблюдая за мучениями ополченцев с обозом и обмениваясь уничижительными репликами. Даже нижние чины считали себя по рангу стоящими над нами. Поэтому в первый момент, когда раздались пронзительные вопли боевого клича и множество выстрелов, многие из наших даже ощутили злорадство. Уж я-то точно.
Из-за деревьев летели пули, сами стрелки были недоступны за укрытиями, а начавшееся было разворачиваться для ответного залпа войско элементарно не представляло, куда целить. Воины ирокезов не стояли привычным регулярам строем, а сидели в надежных укрытиях или перебегали с места на место. Паника еще не началась, но роты пребывали в растерянности. Выходов было два — поспешно ретироваться или атаковать.
Майор Пажоль выбрал второй. Для этого он не придумал ничего лучшего, как погнать воинов вперед плотным строем. Ничего удобнее для расстрела атакующих и представить невозможно. Солдаты погибали пачками, почти никто из офицеров не уцелел, но роты продолжали идти стойко вперед, вызывая одновременно восхищение отвагой и негодование поведением командиров. Несколько прилетевших из-за наших спин ядер обстановки не изменили. В лесу от них проку немного.
А потом индейцы выскочили с дикими воплями навстречу уцелевшим. Их было раза в два больше, чем оставшихся на ногах солдат, и, несмотря на попытку сопротивления, буквально смели остатки батальона. Прямо у нас на виду принялись обыскивать убитых и снимать скальпы.