Колонисты. Хруст. Дилогия
Шрифт:
Но вот, уже и утро, нужно покидать это уютное место и…
Нет! Почему я не могу позволить себе хотя бы еще часик просто поваляться в кровати? Поспорив с самим собой несколько секунд я, наконец, решил, что действительно – имею право. И с чистой совестью повернулся на бок к стенке, закрыл глаза и, как мне казалось, просто наслаждался спокойствием и тишиной.
Стук в двери привел меня в чувство. Все-таки я умудрился заснуть.
– Эй, Мик! – я узнал голос Шендра. – Подъем!
Когда я спустился в бар, и Литвин и Шендр уже сидели
– Черт, как не хочется никуда идти! – заявил я, присаживаясь за столик.
– Не говори… – хмыкнул Шендр.
– Ничего, набьем шкуры, получим денег от Гринберга, и можно будет устроить себе недельку отпуска! – успокоил нас Литвин.
– Да, было бы отлично! – согласился я.
– Тогда допиваем кофе, я Кэсу заказал омлет – он сейчас его приготовит. Потом что, выдвигаемся? – поинтересовался Шендр.
– Да, только к Толянычу заглянем, – ответил я, осторожно отхлебнув горячий напиток из чашки, – надо патронами запастись и купить реактивов для «НКВД».
– И веревок! – вставил Литвин.
– Кто о чем, а браконьер о своих ловушках! – сварливо заметил Шендр.
Мы рассмеялись.
***
Туманный лес полностью соответствовал своему названию – стоял полдень, а здесь царил полумрак. Огромные деревья, широко раскинув свои ветви, на которых не успели опасть листья, закрывали солнечный свет.
По земле тут и там лежал туман. Густой и плотный, словно дым. Казалось, его с легкостью можно схватить. Но на деле на руках оставалась лишь влага.
Единственным плюсом было то, что туман не поднимался выше щиколоток, не затруднял обзор, не ограничивал дальность.
Серая трава и бурые стволы деревьев нагоняли тоску. Хотелось как можно быстрее отсюда уйти, покинуть этот лес и никогда не возвращаться. Но мы упорно шли вперед.
И наше упорство было вознаграждено – вскоре пришлось буквально карабкаться наверх, настолько крутым был склон. Как только мы поднялись на его вершину, все изменилось – здесь росли совсем другие деревья, больше напоминавшие кедры, осеннее солнце с легкостью пробивалось сквозь ветки, освещая все вокруг. На земле не было никакого тумана, серая трава сменилась уже привычной нам, с легким оттенком синевы.
Мы остановились, щурились, глядя на солнце, впитывали его тепло и просто наслаждались тем, что вышли из той клоаки, по которой пришлось брести несколько часов подряд.
Пока мы шли по Туманному лесу, казалось, даже звуки стали приглушенными, дышать было трудно, в глазах постоянно стояла дымка. Здесь же ничего подобного не наблюдалось – хотелось дышать полной грудью, с удовольствием слушать звуки окружающего леса, разглядывать все вокруг.
Если в Туманном лесу даже живности не было слышно и видно, то здесь я сразу обратил внимание на массу признаков того, что вокруг жизнь – где-то стучал дятел, птицы перекликались между собой, жужжали насекомые, кто-то рычал далеко впереди.
Именно этот звук заставил нас прийти в чувство. Подобный рык мог
– Медленно и тихо! – сказал я шепотом, а Шендр и Литвин кивнули, подтверждая, что услышали и поняли.
Мы медленно шагали вперед, стараясь не шуметь, не хрустеть ветками и вообще никак не выдавать своего присутствия.
Так нам пришлось пройти метров двести, когда перед нами открылась необычная картина: в распадке небольшая плоская скала, покрытая серо-голубым мхом, возле которой лежали, сидели, чесались и что-то грызли несколько дюжин волков. Причем волков крупных, таких, какие нам редко попадались ранее и которых мы, как теперь уже стало понятно, ошибочно считали вожаками. Здесь каждая тварь, если учитывать ее размер, могла так именоваться.
Мы синхронно остановились и медленно, плавно, не привлекая к себе внимание, опустились на колени, а затем вообще залегли на опавшие листья.
– Ни хрена себе! – прошептал Литвин. – Сколько их тут? Десятка четыре?
– Я насчитал сорок два, – отозвался Шендр, – надо валить, пока они нас не унюхали.
– Не унюхают, – успокоил его Литвин, – ветер на нас.
– Тогда, пока не услышали!
– До нас метров двадцать, – вновь успокоил его Литвин, – если бы могли – услышали бы. Успокойся.
– Один хрен, с такой оравой мы ничего не сделаем! – упорствовал Шендр. – Ну что, поползли назад?
– Стоп! – сказал я. Идея еще окончательно не оформилась, но все же… – Шендр! У тебя световые гранаты еще есть?
– Докупил на всякий случай, – отозвался тот, – три штуки есть.
А я сделал себе мысленный выговор – Шендр купил, а я чего? И ведь не жмотился, а банально забыл, не подумал.
– Отлично, – кивнул я, – предлагаю кинуть гранату и попытаться отсюда положить большую часть.
– Да ты псих, что ли?! – возмутился Шендр. – Их там сорок штук. Даже если половину успеем положить, что с остальными делать? Ты глянь, какие твари – они ж нас порвут!
– Еще гранату, – предложил Литвин.
– Точно, – кивнул я, – кидаем первую, начинаем их валить, кидаем вторую и продолжаем.
– Могут успеть до нас добежать, – выразил сомнение Шендр, – да и не всех ослепит. Вон, некоторые спят, некоторые вообще в другую сторону смотрят. Тогда уж лучше так – кидаем первую, спустя несколько секунд, когда начнется паника и все волки проснутся, кидаем вторую – так шансов больше, что всех ослепим.
– После второй начинаем стрелять отсюда, – поддержал его идею я, – валим тех, кто представляет опасность, потом переключаемся на остальных.
– Мало времени, – покачал головой Шендр, – уже проверено, волки не люди – быстро приходят в себя. Вспомни, как быстро медведь очухался и попер на нас?
– Тогда открываем огонь, валим самых опасных и кого успеем, и тут же третью гранату.
– Хреновая затея! – неодобрительно бросил Шендр. – Могут быть проблемы.
– Кто не рискует, – начал было Литвин, как его перебил Шендр: