Колумбы неведомых миров
Шрифт:
Самойлов показал на себя:
– Я человек.
Это прозвучало несколько комично.
Я тоже вытянул руку и сказал, указывая на астролет:
– Ракета.
– Показал на небосвод и назвал: - Небо.
– Потом показал на старика и сказал: - Ты - непонятное существо.
Тот величественно наклонил голову в знак согласия. Самойлов расхохотался.
– Довольно. Неси-ка лучше наш лингвистический аппарат.
Вскоре мы также вооружились серийной электронно-лингвистической машиной “ПГ-8” и звуковым анализатором. Попытки объясниться возобновились. Старик продиктовал и воспроизвел на экране свою азбуку, которая
– Как тебя зовут?
– спросил я старика.
И тотчас на экране их прибора появились фразы местного языка. Старик понял мой вопрос и ответил:
– Элц.
Так прозвучало для моего уха его имя.
Потом Элц в свою очередь задал мне какой-то вопрос. Звуковой анализатар преподнес такой перевод:
– Хар-тры-чис-бак…
– Дикая околесица, - констатировал Петр Михайлович.
– Значит, составленная нами программа никуда не годится. Нужно еще долго вникать в структуру их языка, чтобы правильно составить программу. Придется объясняться односторонне.
Таким образам, мы оказались в положении опрашивающих, которые не понимают ответов на свои вопросы.
– Что ж, раз они превосходно понимают геовосточный язык, расскажем о себе.
И он вкратце рассказал “собратьям” о Земле, о человечестве, о цели нашего прибытия на их планету. Они внимательно слушали. На их лицах отражалось холодное бесстрастие мраморных статуй. Однако в глубине их -глаз я уловил отблески интереса и удивления.
– Земляне - ваши друзья и собратья по разуму. Мы прилетели с единственной целью - познакомиться с вашей цивилизацией, обменяться опытом познания природы и установить постоянную связь между нашими мирами. Мы очень рады встретить здесь высокоразвитых существ. Как называется ваша планета?
– спросил в заключение Петр Михайлович.
Мы услышали короткое слово, прозвучавшее, как “Гриада”.
– Гриада?
– переспросил я.
– Красивое название. Значит, жители планеты - гриане. Что вы намерены делать с нами? Куда мы сейчас пойдем?
Элц подал знак, и двое гриан показали на аппарат-яйцо, видимо приглашая куда-то лететь.
Я отрицательно покачал головой.
– Нет! Я никуда не пойду от астролета. Мы уйдем, а они потом растащат “Уранию” по частям в свои музеи!
Нам снова показали на аппарат.
– Не упрямься, Виктор, - тихо посоветовал Петр Михайлович.
– Не забывай, они - хозяева, мы в их власти. Делай, что говорят Я думаю, что с “Уранией” ничего не случится. Закроем ее шифрованной комбинацией (ведь строители предусмотрели и такой случай).
Наспех забрав кое-какие необходимые вещи, мы в последний раз окинули взглядом порядком надоевший, но теперь такой родной салон, выключили все механизмы и приборы в рубке, сбросили скафандры и вышли наружу. Петр Михайлович набрал шифрованную комбинацию на своем радиопередатчике и излучил ее в виде
Едва мы вышли из астролета, как почувствовали, что вокруг царит неимоверный зной. Нас буквально обожгло. Академик быстро посмотрел на наручный термометр.
– Шестьдесят пять градусов жары!
– воскликнул он.
– Хуже, чем в бывшей Сахаре!…
Дело в том, что первый pas мы выходили из астролета в скафандрах, внутри которых автоматически поддерживалась ровная умеренная температура в любых климатических условиях.
Однако, несмотря на жару, воздух Гриады был необычайно живительным. В нем, вероятно, содержались большие, чем в земном воздухе, количества озона и кислорода. Грианский воздух вливался в легкие, словно целительный бальзам. Тем не менее едва мы ступили несколько шагов, как стали дышать точно рыбы, выброшенные на прибрежный песок. Нас просто оглушил этот льющийся потоками зной.
– Назад, в астролет!
– прохрипел я, тяжело отдуваясь и смахивая катившийся градам пот.
Академик чувствовал себя не лучше.
Но гриане, заметив наше плачевное состояние, поспешили втащить нас в яйцевидный аппарат. Сразу стало легче: внутри яйца, несмотря на открытый люк, было прохладно. Здесь работала охлаждающая установка В то же время мы видели, что гриане прекрасно чувствовали себя и вне яйца. Их организмы в результате длительной эволюции приспособились к необычно жаркому экваториальному климату Гриады.
Яйцо-аппарат плавно приподнялось в воздухе метров на десять и медленно поплыло в юго-восточном направлении. Мы смотрели во все стороны и ничего не видели, кроме бескрайней полированной равнины
– Что за планета!
– недоумевал Самойлов.
– Неужели эта неправдоподобно гладкая равнина - естественное образование?
В ответ на его вопрос Элц изобразил на лице нечто вроде улыбки и показал пальцем вниз:
– Троза.
– Потом показал даль и снова произнес знакомое уже нам слово: - Гриада.
– Ничего не понимаю, - сказал я, посмотрев вниз, где по-прежнему тускло отблескивала полированная “земля”.
– Вдали что-то виднеется, - произнес академик.
На горизонте стали вырисовываться какие-то темные пятна, и вдруг полированная равнина кончилась. Она просто оборвалась по дуге на юго-востоке, продолжаясь в других направлениях. Еще минута - и мы увидели далеко-далеко внизу леса, водоемы и отдельные сооружения Полированная равнина оказалась на одном уровне с лучом зрения, а затем скрылась из глаз, уйдя куда-то вверх. И вот уже вместо полированной равнины мы видим слева от себя уходящую к горизонту, который стал теперь на целую милю ниже, выпуклую серебристо-желтую стену.
– Смотрите, Петр Михайлович! Сквозь стену я различаю какие-то постройки, растения! Вот загадка…
– Не может быть!
– Самойлов стал пристально всматриваться, но к сожалению, стена быстро удалялась от нас, уходя верхним краем все выше к небесам.
– Это какое-то грандиозное сооружение километровой высоты, но что не могу понять.
– Он повернулся к Элцу и спросил, указывая на стену: - Что это такое?
Элц снова отрывисто ответил: “Троза”, как в тот рае, когда показывал пальцем в “землю”.