Колыбель моя

Чернявская Любовь

У каждого сооружения, разработанного архитектором и конструктором, своя история. И часто она, как подводное течение, скрыта от глаз людей. Взять, к примеру, строительство Музея-панорамы «Сталинградская битва». Все знают, что это музей, видели само полотно и, наверное, восхищались им. И мало кто задумывался, как же проектировалось и строилось это необычное и сложное сооружение. Георгий Николаевич знает об этом не понаслышке. Когда было решено вынести панораму с Мамаева кургана на берег Волги, предлагались несколько проектов самого здания. Был утвержден, как известно, проект В. Е. Масляева – весьма смелый, совершенно несоотносимый с возможностями местной стройиндустрии. Как воплотить его

в жизнь? В раздумьях над этим вопросом немало бессонных ночей провели сам автор проекта и его соратник, инженер-конструктор Г. Н. Сысоев. Все конструкции изготавливались индивидуально на месте. Но сложнее всего оказалось придумать, на что же установить само круглое основание здания. Было найдено весьма остроумное решение: изготовить четыре огромных металлических шара, которые смогли сделать умельцы с завода «Баррикады». Вот на этих-то шарах и стоит сама «банка». Кстати, за участие в возведении этого здания Г. Н. Сысоева наградили медалью ВДНХ.

…Георгий Николаевич любил вспоминать отдельные эпизоды своей жизни. В начале шестидесятых годов он, уже будучи главным инженером Гражданпроекта, возвращался однажды из Москвы домой. «Поезд остановился, – рассказывал он, – вижу на здании вокзала надпись «…град». А через несколько дней «по просьбе трудящихся» наш город стал называться Волгоград».

Пожалуй, не столь важно, как он называется, этот град у Волги. Главное, что он хранит тепло сердец влюбленных в него людей. Тех самых, из породы сталинградцев.

Федор, потомок Ольгия

На фотографии – седовласый, почтенных лет мужчина. Умные улыбчивые глаза, овал лица потомственного интеллигента. И, может быть, только особой формы усы отдаленно намекают на древнюю родовую связь с запорожскими казаками…

В его комнате все говорит о нем – старинные книги и альбомы, картины и небольшие зарисовки, словно окошки в природу, ясные и светлые. С фотографий, любовно вправленных в рамочки, смотрят молодые мама и отец. Рядом его портрет, выполненный одним из его друзей – Е. В. Вучетичем.

Это он, Федор Максимович Лысов – один из тех, кто дал вторую жизнь нашему городу и чье имя можно встретить в книгах и архитектурных проспектах. Потому что он – автор или соавтор проектов многих сооружений, навсегда вписавшихся в биографию Волгограда. Один из них – памятник-ансамбль на Мамаевом кургане…

Человеку свойственно воображать не только свое будущее, но и прошлое. Кто он, откуда, чья кровь течет в нем? Федору Лысову удалось восстановить историю своего рода за три с половиной столетия. Пришлось вспомнить не только рассказы деда и прадеда, но и то, что когда-то им рассказывали их дедушки.

Ф. М. Лысов

Пришлось разослать множество запросов в различные архивы. А из полученных ответов шаг за шагом, словно мозаика, складывались веточки обширного родового древа.

Фамилия Никифора Лысенко, жившего в середине XVII века, появилась среди запорожских казаков в те самые времена, которые отмечены в истории многочисленными войнами с кочевниками. Его-то и считают многие поколения Лысовых основателем своего рода. А внук Никифора Ольгий, оказывается, жил в сторожевом коше в низовьях Дона, и жена его была донской казачкой. Сказывают, «была она хорошо обучена верховой езде, владела саблей, пикой и пищалью».

Один из сыновей Ольгия, Макар, был взят на царскую службу и принимал участие в русско-турецкой войне, был лазутчиком,

то есть разведчиком, у генералиссимуса Суворова. «Когда он вернулся с войны, – вспоминал прадед Федора Максимовича, – то был уже не Лысенко, а Лысовым, так как какой-то фельдфебель решил, что все лазутчики Суворова должны быть русскими и записал фамилию в реестр «на русский манер». Другой же сын Ольгия погиб. Таким образом, в последующие годы за потомками Ольгия Лысенко прочно утвердилась фамилия Лысовы».

В тридцатые годы прошлого столетия дед Федора Максимовича Григорий Лысов вместе с семьей обосновался в Лисьей балке на берегу Донца. Вскоре в Лисичанске на Донбассе началась разработка угольных копий, и Лысовы – сам Григорий и его сыновья – оказались связанными с горным делом. «Мой отец Максим Григорьевич, – писал Ф. М. Лысов в своих воспоминаниях, – будучи рослым и здоровым, попал на военную службу в Петроград. Спустя время, он окончил школу прапорщиков и получил звание фейерверкера конно-артиллерийской бригады. Служил в гвардейской части Великого князя Николая Николаевича». Сюда же, в Петроград, он привез семью. Князь с уважением относился к своим охранникам, и они жили в достатке, в отдельном доме на бывшей Миллионной улице. Позже, через много лет, когда Федор уже студентом приезжал к родителям, мать часто рассказывала ему об этом периоде их жизни. «Я родился, – вспоминал Федор Максимович, – в один из морозных и хмурых февральских ночей 1917 года, в самую Февральскую революцию. На улицах шла стрельба, проносились конные отряды. Мать лежала в клинике «Отто», которую часто посещала вдовствующая Великая княгиня Мария Федоровна. Она раздавала подарки роженицам, а младенцам – серебряные крестики. Моей матери она сказала: «Твой сын, Наталья, проживет свою жизнь сполна». Вот с этим высочайшим напутствием я и живу».

Вскоре родители переехали на Украину, в родной Лисичанск, с которым у Федора Лысова были связаны в основном воспоминания детства. Большой дом, хозяйство. Мать доила корову, а младшие дети и вместе с ними кот Тузик терпеливо ждали, когда их чашки наполнятся душистым теплым молоком. На берегу Донца мальчишки мыли лошадей, расчесывали им гривы. Лошадей Федор любил особенно – нежно и трепетно. Через много лет, в конце войны, доведется ему служить под Иркутском, в тайге. И там его верным другом станет белая лошадь с романтическим именем Зима.

Еще в далеком детстве бывал не раз Федор вместе со взрослыми на охоте. И с тех самых пор стал он страстным, заядлым охотником. Впоследствии, вспоминая свои охотничьи походы по Сибири, вдоль берега Байкала или по горам Средней Азии, он описывал их так живо и детально, что собеседнику казалось, будто он сам участвовал в той охоте. С особым удовольствием бывалый охотник вспоминал походы на вальдшнепов в наших местах – среди Волги, на острове Голодном.

Но, как говорится, охота охоте – рознь. Одно дело – пойти на лисицу да настрелять столько, чтобы хватило на шубу. И совсем другое – принести домой потрясающие впечатления, запомнить, и какой в тот вечер был закат, и как с последними лучами бесшумно выпархивали из камышей изящные длинношеие птицы…

В семье Лысовых, потомственных донбасских горняков, не было ни архитекторов, ни живописцев. Склонность к художественному творчеству почерпнул откуда-то из глубины родословной лишь последний, десятый ребенок – Федор. В тридцать седьмом Лысовых постигло несчастье. Пятеро членов семьи – отец, старшие сын и дочь, два зятя – были объявлены врагами народа и сосланы. Федор в это время учился в Харьковском инженерно-строительном институте, на факультете архитектуры. И конечно, как «сын врага народа» был бы отчислен. Но на защиту талантливого студента выступил директор института.