Колыбель
Шрифт:
— Я осторожно пытаюсь определить, чем им можно помочь.
— Ой, такая чистенькая благотворительность.
— Не только, я не откажусь, если обнаружится, что убудцы, как ты их называешь, будут нам в чем–то полезны.
— Корабль построить?
— Хотя бы.
— А пока не оказались?
— Нет, Денис, не оказались.
Товарищ инженер встал и пошел вон с хутора. За ним последовала группка его сторонников, сидевших во время этого разговора в сторонке. Белые гости разговаривали негромко, так что дядю Сашу нельзя было обвинить в том, что он хочет понравиться аборигенам. Но Денис все же обвинил. Слишком уж он перед
— Я буду делать то, что считаю нужным! — крикнул Денис в спину напарнику.
Он не ответил.
Холм опустел.
Подчиняясь не реальному исследовательскому интересу, а просто желая привести в исполнение угрозу, только что брошенную в адрес напарника, Денис скомандовал:
— Парашка, принеси воды!
Девушка мгновенно явилась и сразу с двумя баклагами. Пить не хотелось. Денис — «А, надо охолонуть», — вылил ее себе одну на голову и шумно зафыркал от удовольствия, оставаясь в лежачем положении.
— Кайф!
Девушка присела на корточки, ей было любопытно, что–то вроде улыбки было на ее губах. Хочет узнать, что означает только что прозвучавшее слово.
— Знаешь, что такое кайф?
Ответ отрицательный.
Денис взял вторую баклажку и несильно плеснул из широкого горлышка ей на грудь. Она, хмыкнув, чуть отпрыгнула на пружинистых ногах и шлепнула ладонями по персям. Что сработало: ощущение прохлады или внезапное чувство стыдливости? Вода как бы сделала видимой ее наготу.
Видимой, но вряд ли осознаваемой.
Причем она теперь сидела так, что и нижняя нагота была предъявлена созерцанию, с природным бесстыдством.
Денис кашлянул несколько раз, отвернулся на секунду, потом обежал взглядом окрестность — свидетелей не было. Отто с Борисом ушли с мотыгами через плечо. Они любили быть поблизости от Дениса, как будто надеялись, что это может быть чревато для них чем–то полезным, но все же каждый день и на поле проводили несколько часов. Полудворня–полукрестьяне. Даже старуха от вечного костра куда–то отвалила.
— Ну, что мы будем с тобой делать? — спросил Денис у девушки немного не своим голосом. Если бы дело происходило не на Убуди, он бы волновался меньше. Как вести себя с обычными девицами, он знал очень хорошо. А тут — вдруг полопаются сосуды?
— Кайф? — произнесла девушка с вопросительной интонацией.
Настаивает на уроке? По–хорошему — нужно было ее, конечно, мягко прогнать, в смысле отослать… чем может закончиться это исследование?! Но, видимо, остатки научной добросовестности вынудили Дениса попробовать изобразить с помощью звуков и телодвижений то, что он называл этим словом.
Она молчала несколько секунд, задумчиво играя выражением в общем–то непроницаемых глаз, а потом воодушевленно воскликнула:
— Кайф! — и со всей радостью полного понимания. То есть какие–то виды непосредственного удовольствия убудцам доступны.
— Но не всегда это обливание водой! — как бы вразумляюще и одновременно вкрадчиво сказал Денис, уже внутренне изготовившийся к тому, чтобы подтолкнуть девушку в нужном для него направлении. Но не слишком активно и ни в коем случае не грубо, превращая все в забавную игру.
Ему хотелось, чтобы она сделала максимальное количество шагов в желательном для него направлении сама. Но каким образом? Решение, как всегда, лежало на поверхности: урок русского языка!
— Это грудь, Параша, вот то, что я сейчас
— Живот, — отчетливо сказала она.
Денис сглотнул вдруг набежавшую слюну:
— А это — низ живота.
Не смутилась, ощупывает с очень серьезным видом.
— Но это женский низ живота. Понимаешь? Есть еще и мужской, посмотри. Нет–нет, руками не трогать. Хотя почему не трогать?..
Короче говоря, когда через два часа дядя Саша вернулся, Денис мог бы ему с чистым сердцем сказать, что он не соблазнял Парашу, что они просто играли, именно играли и доигрались.
Но, занятый своими мыслями, товарищ инженер ничего не заметил особенного и ничего не спросил. Разумеется, и сама Параша не стала заводить разговоров на эту тему. Соблазнитель в первые дни волновался, но потом сообразил, что волноваться не следует. Следует стеречься, если не хочешь нарваться на выяснение отношений с престарелым пуританином.
Как говорится в подобных случаях — стали жить. Жизнь эта продолжалась недолго и, надо сказать, Денису скоро приелась. Невинность волнует «до того» и очень расхолаживает, если никуда не девается впоследствии.
Но интересно, что и Параша сексом не увлеклась. Быстро усвоив наименование всех частей тела мужчины и женщины, Параша не стремилась к закреплению материала путем повторения уроков.
Денис, дождавшись, когда уйдет дядя Саша по своим загадочным делам, мягко принуждал Парашу к очередному занятию, проводившемуся каждый раз по заново разработанному плану. Она покорно, или даже правильнее было бы сказать, равнодушно претерпевала то, чему белокожий «барин» решал ее подвергнуть на этот раз. И в прошлой жизни Денис был немалым фантазером по клубничной части, и его забавляла мысль о том, что здесь, на экваторе, его самым фанаберическим сексуальным измышлениям предоставлялась возможность реализации. Надо повторить, что это была ни в малейшей степени не командная работа. Мало того, что Параша не делила с ним его пламень и абсолютно бестрепетно реагировала на факт последних содроганий, она выполняла только конкретные просьбы, никак не подыгрывая и даже не споспешествуя.
Скучно лепить из материала, который вообще не сопротивляется. Нет, при определенном складе психики какие–то отношения можно завести даже с надувной женщиной. Денис в прошлой жизни знавал одного юношу с такой личной жизнью, не такой уж, по его рассказам, бедной, но в данном случае имело место нечто иное. Названия этому явлению он все никак не мог придумать, но оно ему все меньше нравилось.
И он пошел налево. Причем в прямом смысле. Если товарищ инженер, спустившись с холма, направлял свои стопы направо, туда, где протекал центральный, большой ручей, за которым разлеглись самые обширные поля, то Денис сворачивал влево. Товарищ инженер действовал на широких освещенных пространствах, легко различимый даже издали, как будто хотел продемонстрировать, что все дела его чисты, а помыслы прозрачны. Кому?! Господин аниматор скрывался в тени деревьев, держась, правда, края зарослей: их сложные, жаркие глубины его пугали. Он скрытно перемещался от одного хутора до другого, нырял из рощи в рощу и высматривал себе подопытную убудку. Должно было совпасть немало условий, при которых он мог бы позволить себе поползновение. Женщина должна была тяпать на делянке одна, неподалеку от опушки и желательно быть не отвратительной с виду.