Колыбель
Шрифт:
— Нас зовут на шабаш?
5
Они быстро спускались вниз по тропинке с холма в долину, неся в руках сгоношенные Парашей подношения. Денис сразу решил, что выданные продукты надо понимать именно так.
— А вы что, дядя Саша, знаете убудский язык?
— Я знаю слово «шабаш».
Они ступили в прохладную тень под местными липами.
— И что оно значит?
— Если еще не понял, сейчас поймешь.
Голос старшего товарища звучал жестко, он все
— Знаете, дядя Саша, можно подумать, вас никогда не одолевали разные костюмированные видения: вы — и гарем, подаренный вам султаном, осчастливленным в инженерном отношении. Или вы ночной санитар в коматозном отделении для женщин. Или, уж совсем просто — русский барин в своем имении, в баньке. Вы — Ганнибал, только не людоед, а Пушкина дедушка. Доступность женщины иногда волнует не меньше, чем недоступность.
— Это скотство. Они же не могут тебе отказать.
— В том–то и дело, для них это не грех, не преступление против их законов. Ни отцы, ни братья не против.
— Все равно — скотство!
— Ну, если у вас… угасло сексуальное чувство…
— Хватит! Ну, если завел себе любовницу, зачем тащить ее в дом к Параше?!
— Да, не подумал, — не посмел открыть всей правды о своих делах Денис и от этого был себе противен. Чего он боится этого?..
— Ты должен дать мне слово, Денис. Ты ни за что не тронешь Парашу!
— Да, — забормотал господин аниматор, — я понимаю, нельзя гадить там, где живешь…
— Вот именно.
— Даешь слово?
— Даю. — Денис, проклинал себя за слабость и трусость, все равно ведь все выяснится. — вам дорога Параша…
— Чисто человечески, как ты понимаешь. Я не могу запретить тебе гадить в других местах, но в нашем собственном доме изволь соблюдать.
— Можно подумать, что вам судьба этих коровок в человечьем обличье не совсем безразлична!
— Можешь мне не верить, но я считаю, что обязан ко всем островитянам относиться как к людям, пока не доказано обратное.
— Что они не островитяне?
— Посмотри туда.
Они стояли еще в тени крон, но уже и на краю поля. Инженер забрался на ствол поваленного дерева, напарник вслед за ним, и с этого возвышения можно было рассмотреть смысл слова «шабаш»: по нескольким маршрутам с разных концов острова тянулись к подножию скалы вереницы людей, у всех были подносы на головах, придерживаемые одной рукой.
— Транспортировка на башке — женское дело, — сказал Денис, щурясь. — Но не забудь — это Убудь.
— Почти все мужики, кроме самых доходящих старцев, как я понял, в заведенное время тащат рис и фрукты к скале. — Инженер перешел из морализаторского тона в исследовательский, напарнику его было в такой модификации намного легче терпеть. — Как я и подозревал, тут заметно более короткий цикл созревания злаков, чем обычно. То ли сорт особый, то ли…
— Облучение. А может,
Вы видели когда–нибудь столько невиданных сортов? Глобальная территориальная мутация.
Инженер ничего не ответил. Возможно, высказанная идея ему не нравилась, но как ее опровергнуть, он не знал. А может, и нравилась. Денис же был к своей сверкнувшей мысли вполне равнодушен. Ну, сверкнула и сверкнула, сколько их мелькает за день.
Мимо них быстрым шагом протопали трое парней самого устремленного вида. По ним судя, можно было сделать вывод: к происходящему событию здесь относятся серьезно.
— Пошли, — сказал инженер.
Денис переложил кусок коры с правого бока на левый.
— Ну, понятно — культ. Все идут на горку. Так, значит, там кто–то у них есть. Жрец, бык какой–нибудь священный.
Дядя Саша быстрым шагом возбужденного натуралиста продвигался по междурядью, идеально удерживая равновесие. Денис неловко ломился за ним, то и дело проваливаясь в кротовые норы или топча побеги.
— Но они ведь не позвали нас. вдруг это интимное или, как это зовется, сакральное?
— Наверняка сакральное, поэтому мы в самое нутро не полезем, сначала окинем со стороны. Параша не зря вручила нам эти подносы — значит, прямого запрета на участие в этом мероприятии нет.
— Чтобы был запрет, нужен кто–то, кто имеет право запрещать.
— Ты прав, никого похожего на вождя я лично пока тут не видел.
— И я, дядя Саша. Даже у пчел есть какая–то царица или как там?
— Я уже думал насчет того, что мы имеем дело с неким роем, есть элементы сходства… Не исключено, что мы сейчас идем кормить матку…
Денис все время крутил головой, оглядываясь на движущихся параллельными курсами сосредоточенных аборигенов.
— Они вроде необидчивы, — в голосе господина аниматора звучала осторожная надежда, — открыты диалогу, но кто их там знает. Если зацепим божка, вдруг у них за это секир башка?
— Я, как и ты, исследовал, — сообщил товарищ инженер.
— Что?
— Насколько они необидчивы и открыты диалогу. Их мужчины.
— Сами поднимаете вопрос пола.
Товарищ инженер поморщился:
— Оставь, прошу. Так вот, среди здешних мужиков есть парочка довольно головастых и любопытных… я к тому, что они не обречены на вечную статику: хижина, поле, корова… Они способны к развитию.
— И вы готовы его направить. Только зачем? Поднять крестьянское восстание и кого–нибудь свергнуть? Кого?!
Чтобы сбить дыхание напарнику и заставить помолчать, инженер ускорил шаг, он освоился с передвижением в междурядьях, Денис же раскачивался, как движущаяся башня, теряя псевдояблоки и как бы бананы и вычурно чертыхаясь.