Колыбельная для брата (сборник)
Шрифт:
— «Неуд» по поведению за всю неделю, — распорядилась директор. — Ева Петровна, не забудьте.
Та покачала головой и укоризненно посмотрела на Климова: «Вот, видишь, достукался. Жаль, но сам виноват».
Раздался звонок с шестого урока. Анна Викторовна досадливо поморщилась.
— Ева Петровна, у меня совещание. Разберитесь сами. Особенно с этим… — Она посмотрела на Кирилла. — Как его фамилия?
— Векшин… И знаете, Анна Викторовна, он все годы был вполне нормальным учеником.
— Наверное, когда начал сооружать свою причёску, — заметила директорша. — Ишь, отрастил, ушей не видать! Чтобы сегодня же остриг свои космы!
— Не космы, а волосы, — негромко сказал Кирилл. — Все так носят. У других ещё длиннее…
— Будем рассуждать? Ева Петровна, завтра в школу с такой причёской не пускать!.. А впрочем… — Она словно спохватилась. — Там, где он скоро окажется, его остригут как надо.
С этими словами Анна Викторовна покинула класс.
Все шумно встали и сели.
— Коробов, Самойлов, Сушко, Векшин! Я вам садиться не разрешала!
— Ноги, что ли, железные? — пробурчал Валерка Самойлов.
— Ноги?! — неожиданно воскликнула Ева Петровна. — А мои нервы? Они железные? На что я потратила два года?! Такой позор! Пятно на всю школу!
Ребята запереглядывались. Бегство с репетиций хора было делом обычным. Какое тут пятно?
— А что случилось, Ева Петровна? — преданным голосом спросила Элька Мякишева.
Ева Петровна медленно обвела глазами класс.
— Что случилось? То, что в учительском гардеробе, где укрывались наши «любители свободы», у студентки-практикантки исчез кошелёк со стипендией.
Девчонки охнули.
Интересно, что Кирилл ничего не почувствовал: ни обиды, ни страха, ни растерянности. В первую секунду просто подумал: «Вот так история!» Потом ему стало смешно. Он сказал со смехом:
— Вот это да! Значит, мы воры?
— Ты напрасно веселишься. И напрасно говоришь во множественном числе. Имей в виду: ты единственный, кто не стал показывать дежурному учителю свои карманы.
Вся обида и вся злость снова прихлынули к Кириллу.
— Какое он имеет право обыскивать? Ещё портфель отобрал!
— Александр Викентьевич не отбирал, а потребовал отдать.
— А я не отдал! Тогда он вырвал! Да ещё в карманы полез!
— Ты считаешь, что только вам позволено лазить по чужим карманам? — в упор спросила Ева Петровна.
Кирилл сжал зубы. Сперва захотелось завопить от бешенства. А потом по привычке защекотало в горле. «Зелёный павиан Джимми, — торопливо подумал Кирилл. — Где ты, миленький? Помоги».
В это время Валерка Самойлов громко сказал:
— Да ничего он не брал. И мы не брали! Зачем зря-то…
— Про вас я пока не говорю. Сейчас разговор
Кирилл мысленно улыбнулся зелёному павиану: «Спасибо, что помог». Ещё сипловато, но уже твёрдо он сказал:
— Я, пожалуй, сяду. Не обязательно стоять, чтобы слушать оскорбления.
— Сядь, — скучным голосом ответила Ева Петровна. — Школьные правила не для тебя. Но сидя или стоя, а отвечать за свои дела придётся.
Кирилл сел и стал смотреть в окно.
— Он сидит, а мы стоим, — высказался в пространство Серёга Коробов.
— Что ж, садитесь и вы… Позор! Были гордостью школы, лучший тимуровский отряд, правофланговый! Должны помогать людям, а вы… Девушка первый раз пришла на практику, и сразу ей такой сюрприз! Вы знаете, что такое для студентки стипендия? Она должна целый месяц жить на эти сорок рублей!.. Если бы вы видели, как она плакала в учительской…
«А правда, неужели нашёлся такой гад и украл? — подумал Кирилл. — А может быть, сама потеряла?»
Он хотел уже высказать эту мысль, но сдержался. Получится, будто он оправдывается.
И вдруг заговорил маленький Кубышкин:
— А Сан Викентич как успел узнать, что кошелёк украли? Он же внизу дежурил, а не в учительской.
В классе опять на всякий случай засмеялись.
— Он ничего и не знал! — сердито разъяснила Ева Петровна. — Он просто задержал нарушителей, которые были там, где им не положено быть. И оказалось, что не зря. Через несколько минут стало известно про кошелёк.
— Если не знал, зачем полез с обыском? — хмуро спросил Кирилл.
— Не полез, а попросил показать карманы. Потому что были уже грустные случаи, когда пропадали деньги и вещи. И никто не может терпеть, чтобы этот позор продолжался!
— Пусть отдаст портфель, — упрямо сказал Кирилл. — Никто не имеет права отбирать чужие вещи.
— Я и не отбирала. Разбирайся с Александром Викентьевичем. Найди после собрания и разговаривай.
— Он отобрал, а я должен за ним ходить?
Ева Петровна утомлённо села за стол.
— Это старый трюк, — печально сказала она. — За наглым поведением прятать свою вину.
«Вину…» — повторил про себя Кирилл. И до него наконец дошло. Дошло полностью, что всё это всерьёз. Абсолютно всерьёз.
Он взялся за парту, встать хотел, но не встал, а только в упор глянул на Еву Петровну.
— Значит, вы в самом деле думаете, что я вор?
Она отвела глаза. Но сказала:
— Ты сам заставляешь думать так. Твоё поведение… Существует логика. Понимаешь, ло-ги-ка. Законы здравых рассуждений. Суди сам: кроме вас, там никого не было. Карманы показывать ты не стал. Значит, испугался?