Колыбельная для брата (сборник)

Крапивин Владислав Петрович

Иногда у мамы были заплаканные глаза.

Однажды Славка вернулся из школы и услышал, как Константин Константинович кричит. Он кричал маме такие слова, что Славку будто лицом ударили о тёрку. Он, как был в мокрых ботинках, шагнул в комнату и громко сказал:

— Не смейте кричать на маму!

Константин Константинович бешено глянул на Славку, сцепил пальцы, словно переломать их решил, и сказал маме:

— Ну вот что… Я в воспитание твоего наследника не лезу. Пусть он не лезет в мои дела.

— А ты не кричи на

нас, — сказала ему мама и увела Славку.

Она успокаивала Славку, объясняла, что у Константина Константиновича нервная работа и расшатанное здоровье, потому что у него была трудная жизнь. Скоро всё наладится, и они станут жить дружно.

Но ничего не налаживалось. Однажды они опять ссорились. Константин Константинович противно кричал и вдруг замахнулся на маму. И встретился взглядом со Славкой. Он задержал руку, как-то по-щенячьи взвизгнул и убежал к себе в комнату. Славка увидел, как он упал на тахту, стукнул кулаками по тугой подушке и мелко затрясся.

Было противно. Неужели этот человек недавно казался Славке похожим на капитана?

Славка стал его ненавидеть. Не называл по имени. Даже мысленно Славка называл теперь этого человека просто Он.

Он тоже не терпел Славку. Запретил бывать в своей комнате, где висели чучела, оружие, спортивные медали и стоял хрустальный кубок — главная награда, которую Он получил за стрельбу.

По вечерам в квартире была давящая тишина. Он запирался в своей комнате. Мама, вздыхая иногда, сидела у лампы над переводами английских статей. Славка в своём углу шелестел страницами или шептался с Артёмкой.

Так прошёл учебный год. К бабушке Вере Анатольевне опять не поехали. У мамы было неважно со здоровьем, и врачи запретили ей далёкие поездки. Славку на июнь отправили в лагерь: мама говорила, что в лагере есть яхты.

Яхты были. Четыре «оптимиста». После «кадета» они показались Славке фанерными коробками. Но дело не в этом. Плавали «оптимисты» — смешно сказать! — в бассейне длиной в двадцать пять метров.

Славка не стал смеяться. Он пожал плечами и начал считать дни до конца смены. Ко многим приезжали родители, а к Славке мама не приезжала. Только посылала письма. Лишь вернувшись, он узнал, что мама две недели лежала в больнице.

Потом были два дождливых унылых месяца. Мама и Он по-прежнему ссорились. По ночам, когда подступала злая тоска, Славка сжимал в темноте кулаки и мечтал, чтобы Он попал под трамвай…

В конце августа мама и Он поругались особенно сильно. Мама заплакала, надела плащ, взяла сумочку и хлопнула дверью. Славке показалось, что она ушла насовсем.

Славка бросился следом. Он искал маму под дождём по всем улицам. Почему она ушла одна?

Им надо было уйти вдвоём. Навсегда. Где она теперь?!

Вернулся Славка часа через три. В комнате встретил Славку Он.

— Где ты шляешься, мерзавец? Мать бегает, ищет… Щенок сопливый!

Славка даже не обратил внимания на «сопливого щенка». Его захлестнула радость: значит, мама вернулась!

— Где она?

— Где? Носится за тобой по слякоти, трагедии устраивает, вместо того чтобы дождаться и надавать оплеух. Марш в комнату!

Он хотел схватить Славку за плечо. Славка откачнулся и сказал:

— Оставьте меня в покое.

— В покое?! — Он взвизгнул и задышал, будто обжёг рот горячей картошкой. — Тебя в покое? А меня?… Ты мне жизнь изломал, змеёныш!

Славка удивился. Спросил с любопытством и чуть пренебрежительно:

— Каким образом?

— А таким, что ты на свете есть… — неожиданно усталым и печальным голосом проговорил Он. — На кой чёрт ты появился? Мне свой сын был нужен, а не такая пиявка…

Славка сказал:

— Я к вам в сыновья не записывался. У меня мама есть…

— Мама твоя… — начал Он, скрипнув зубами.

— Что? — прищурившись, спросил Славка. А потом подумал: чего стоять здесь и слушать всякие гадости? Лучше пойти и встретить поскорее маму.

Славка шагнул к двери.

Он взревел:

— Куда?! — Ухватил Славку за ворот и дёрнул к порогу своей комнаты. — Опять надеешься исчезнуть? Не пройдёт!

Кажется, Он замахнулся.

«Неужели будет бить?» — подумал Славка и приготовился драться до смерти.

Он не ударил. Швырнул Славку на середину комнаты и глухо сказал:

— Будешь сидеть под замком, пока мать не придёт. А потом…

Не договорил, выскочил, захлопнул дверь.

Славка поднялся с пола. Отчаянно болел ушибленный локоть. Шумело в ушах, как на встречном ветру, и щипало в глазах от жуткого унижения. Даже мама никогда не поднимала руку на Славку, а этот… этот…

Славка старательно разбежался и грянулся плечом об очень твёрдую дверь.

— Откройте сейчас же, — отчётливо сказал он.

Тихо было за дверью.

— Откройте!! — закричал Славка. Ударил каблуком.

Крепкая была дверь. Ненавистная была дверь! Всё было ненавистно в этой комнате, в этой клетке!

— Откройте!.. Открывай!!

Ни звука в ответ. Лишь закопчённый трамвай невыносимо прогремел за окном по мокрым чёрным рельсам.

Всё, что копилось на душе у Славки, поднялось в нём, как неторопливая холодная волна. Очень тяжёлая волна. Как ртуть. Славка отошёл к столу и взвесил в руке призовой кубок.