Колыбельная для брата (сборник)
Шрифт:
– Как это – сжег?
– Вы его не ругайте, – попросил Генка. – Он не нарочно.
– Еще не хватало, чтобы нарочно, – сухо усмехнулся Иван Сергеевич. – Сам-то он цел?
– Цел.
– Где этот герой?
Негромко, но яростно Генка сказал:
– Танкер в тумане шел на мель. Что было делать? Что?
Они помолчали, и он повторил:
– Порожний танкер. Ясно?
– Да, – спокойно сказал Владик.
– Ясно, – сказал Иван Сергеевич. – Значит, танкер.
И они зашагали
Чайник согрели еще раз. Надо было думать об ужине. Только сейчас вспомнили, что по-настоящему не ели с самого утра.
Илька лениво дожевывал половину бутерброда.
– Ешь, – сказал Иван Сергеевич.
– Не хочу.
– Мало ли, что не хочешь. Ешь.
– Я о лодке думаю, – шепотом сказал Илька.
– Да, тогда не до еды, конечно, – согласился Иван Сергеевич.
Видимо, именно сейчас Илька понял наконец, какая случилась непоправимая беда. Фрегат «Африка» погиб. Плаваний не будет.
Не будет просвеченного солнцем тугого паруса, громадных белых облаков над водой, черных проток с осенними листьями, незнакомых берегов…
– Что же теперь делать? – тихо спросил Илька.
– Спать, – сказал Иван Сергеевич. – Теперь спать.
– А лодка?
– Да ладно с лодкой. Главное, сами целы. Спать. Утро вечера мудреней.
– Пусть отдаст мои штаны, – сказал Генка.
Илька отдал. Переоделся и снова устроился у огня.
– Спать, спать, – повторил Иван Сергеевич и поднял Ильку на руки. Понес к палатке. – Ну, ну, не растопыривай локти. Все равно ты уже почти спишь. И не горюй. Ты сделал все, как надо. Что же теперь плакать о лодке…
– Я не плачу, – донеслось уже из палатки.
Туман редел, проглядывали звезды. Повеселел, разгорелся костер, словно стало ему легче дышать. Владик снова стоял над огнем.
– Ты бы отошел, – хмуро сказал Генка.
– Я осторожно.
– Больно было?
– Я привык… Слушай, Гена. Илька ведь непугливый. Ну, чего он так сегодня?
– Туман, – сказал Генка. – Ты еще не знаешь. В такой туман разное бывает. Кто-нибудь чихнет за километр, а кажется, что под носом бомбу взорвали. Наверно, паровоз шумел на той стороне, а звук изменился. Будто рядом.
Владик недоверчиво промолчал.
Иван Сергеевич выбрался из палатки, подошел к огню.
– Ну вот, искатели приключений. Как вам нравится начало? Вспоминать будет что, особенно Ильке.
– Спит? – спросил Владик.
– Спит.
Глава четырнадцатая
Генка ломал о колено сучья и бросал в огонь. Костер начинал торопливо гудеть и стрелять угольками. Но сухие сучья сгорали быстро, и пламя снова принималось дремать среди алых головешек.
Генке было грустно и спокойно. Гибель лодки его не так уж огорчила. Главное,
Генка посмотрел на Владика. Тот сидел, прикрыв лицо ладонью. Вернее, половину лица.
– Перестань смотреть в огонь, – сказал Иван Сергеевич. – Знаешь ведь, что нельзя.
– Я и не смотрю, – откликнулся Владик.
И Генка увидел, что он действительно не смотрит. Ладонью Владик закрывал здоровый глаз. Но другой, невидящий глаз он не отрывал от костра. Может быть, опять видел свет?
– Папа, – позвал Владик. – А завтра как? Пешком бродяжничать будем? Или домой?
– Завтра и решим, – сказал Иван Сергеевич. Свет костра лишь слегка задевал его лицо, и в каждой морщине лежала резкая тень. Владькин отец казался старым и усталым.
«Наверно, он никогда не простит себе, что послушал меня и оставил Ильку, – подумал Генка. – Из-за страха он это сделал. За Владьку боялся больше всего на свете».
«Но ведь выхода не было», – возразил Генка сам себе.
«Все равно…»
«А если бы наоборот? Если бы не с Владиком, а с Илькой случилось несчастье? Владьку он оставил бы одного?»
И понял Генка, что да, оставил бы…
– Шли бы вы спать, – сказал Иван Сергеевич. – Я посижу.
– Не хочется, – сказал Владик.
– Как там Илька?
Владик поднялся и, прихрамывая, пошел к палатке.
– Нормально, – сказал он, вернувшись.
– А ты? Нога не болит?
– Тоже нормально.
«Все нормально», – с усмешкой подумал Генка. И в этот момент Владик сказал:
– Гена, пойдем побродим.
– Куда это? – насторожился Иван Сергеевич. – На одной-то ноге.
– Да просто так. Здесь, рядом.
– Пойдем, – согласился Генка.
Сквозь осинник они выбрались на берег.
– Илька спит как убитый, – сказал Владик и оглянулся, словно хотел увидеть спящего Ильку.
– Намучился, – сказал Генка.
– Лишь бы он не узнал, что не было никакого танкера…
Туман ушел, и ночь опять просветлела. Это была обычная летняя ночь, серовато-синяя, с бледной полосой зари на севере и редкими звездами в зените. С кострами на том берегу. От костров и от бакена тянулись по реке рубиновые шнуры.
Генка обогнал Владика и повернул к воде. Мохнатые кисточки травы шелестели в ногах. Какие-то шарики на упругих стеблях щелкали по штанинам.
– Не надо, чтобы он знал, – снова сказал Владик.
– Как он узнает? – спросил Генка. – Ведь не пойдет он к диспетчеру узнавать, были танкеры этой ночью или не были.
Они подошли к воде там, где лежала широкая плоская балка. Один конец ее был на песке, другой уходил в воду. Владик сел на балку, обняв колени. Генка постоял и опустился рядом.