Колыбельная для Волчонка
Шрифт:
«Так! — строго одернула она себя. — Ты сегодня никуда не торопишься! Ходи и внимательно смотри!»
Осмотрелась. Ближе всего находился джинсовый отдел. В залитом мягким светом сине-голубом царстве было пустынно. Ирина зажмурилась и нырнула туда.
К ней тут же подлетела сомлевшая от скуки продавщица. Натянула дежурную улыбку и выпалила штампованную фразу:
— Что вас интересует?
От молодого напора продавщицы и неприкрытой фальши ее улыбки Ирине стало тошно. Захотелось уйти. Но она проглотила свои ощущения и пожала плечами:
— Сама не знаю. Хотела бы что-нибудь
Девушка с готовностью оглядела Ирину с головы до ног и кинулась к полкам. И вот уже перед Ириной на большом столе разложены джинсы, рубашки, платья и сарафаны, а девушка все шныряла к полкам, без умолку тарахтя о достоинствах джинсовой одежды. Приход покупательницы ее заметно оживил. Первое впечатление от продавщицы прошло, и Ирине стало легче. Она направилась в кабинку и с сомнением в душе облачилась в голубые, чуть расклешенные книзу джинсы. Потом натянула такого же оттенка облегающую рубашку. Увидела себя в зеркале и ахнула.
Перед ней была совершенно другая женщина. Джинсы туго обтягивали бедра и выгодно подчеркивали соблазнительность форм. Рубашка делала акцент на изгибах талии и груди, верхние незастегнутые клепки позволяли увидеть белизну гладкой кожи на шее, ямку между ключицами и тонкую полоску золотой цепочки.
— Девушка… — негромко позвала Ирина и, когда продавщица подошла, спросила: — Как вы считаете, это не слишком уж?..
В глазах продавщицы вспыхнул неподдельный интерес.
— Ой, что вы! — перебила Ирину девушка. — Вы выглядите такой современной, независимой. Мой любимый стиль.
Вот теперь у нее не было фальши в голосе, и Ирина ей поверила.
После покупок в джинсовом отделе она немного взбодрилась и уже с легкостью подобрала к своему новому наряду пару симпатичных свитеров в соседней секции.
Она долго бродила среди рядов блузок и костюмов, все еще поражаясь своему, как она выражалась, «тряпичному порыву», и наконец выбрала себе песочного цвета костюм под замшу, с широким кожаным ремнем на узкой длинной юбке. После того как расплатилась за костюм, ей ничего не оставалось, кроме как выбрать к нему пару шелковых блузок, которые тоже стоили недешево.
«Не перестаю я тебе удивляться, Ирина Алексеевна, — поддела она сама себя. — Как это у тебя рука поднимается потратить на себя такую сумму? А ведь ты еще даже не заглянула в обувной отдел… Ой-ой-ой! Что это с нами делается? К чему бы это?»
Проходя мимо зеркала, она состроила себе гримасу и бодро зашагала в обувной отдел.
Когда она спустилась к машине, до предела нагруженная своими покупками, шофер спал, накрыв лицо детективом.
— Юра, вези домой, иначе я скуплю полмагазина. Тогда плакало мое кафе горькими слезами.
— Понял.
Проезжая мимо здания института искусств, Юра притормозил у светофора. Решение возникло импульсивно, из ниоткуда, ее будто кто толкнул.
— Юра! — встрепенулась Ирина. — Ты отвези это все в кафе, заприте там с Марией. Мне в это здание нужно зайти.
Шофер кивнул и подвел машину к подъезду института. Ирина с минуту постояла в вестибюле, изучая расписание, и вскоре без труда нашла нужную аудиторию. Немного послушала у двери, а затем заглянула внутрь.
Аудитория напоминала одновременно
Шел урок, и Лева был на месте. И то ладно. То, что сам Лева с большего бодуна, Ирина поняла сразу, когда увидела рядом с ним трехлитровую банку, до половины наполненную водой. Его мучила жажда. Но зачетный урок он обязан был показать, это, видимо, его и держало.
Эстрадно-цирковой курс в институте был «пришлый», коммерческий, и являлся филиалом какого-то московского учебного заведения. Именно поэтому в институте Леву пока еще терпели. Весь курс был открыт Москвой фактически для него, Левы.
Пить он начал совсем недавно, когда его вытурили из цирка. Наверное, ему еще можно чем-то помочь. Этот вопрос нет-нет да и задавала себе Ирина. Леву она считала самым талантливым на своем курсе, но вот чем помочь — до сих пор не придумала.
— Привет звездам манежа, — шепнула она, усаживаясь рядом с Левой на скамейку. Места для зрителей были устроены здесь амфитеатром, но только с одной стороны аудитории, и уходили почти под самый потолок, как в цирке.
— Какими судьбами? — Лева встрепенулся, явно обрадовавшись приходу Ирины. Ребята готовились к зачету, и зритель был очень кстати.
На нее пахнуло перегаром. Ирина отметила и мешки под Левиными глазами, и нервные движения не находящих покоя рук.
— Посмотришь? — спросил он как бы между прочим, прикидываясь безучастным к ее ответу.
— Конечно, — отозвалась Ирина и достала из сумочки очки.
Сначала были эстрадные пародии. Ребята наперебой пародировали политических деятелей, потом перешли на звезд эстрады.
Ирина от души хохотала, не забывая, однако, бросать взгляды на довольное Левине лицо. Учениками он снисходительно гордился. Именно так. Ирина без труда прочла это на его опухшем лице. Потом пошли номера клоунады — это был уже настоящий блеск мастерства и таланта. Она даже не сразу поняла, что происходит: клоуны как бы высыпались из мешка — они сыпались откуда-то сверху, ловко перебегали по канату из конца в конец аудитории, спрыгивали, держась за веревки, или шли колесом, выпрыгивая из обруча, выкатывались откуда-то из-за занавески, делая по пути всевозможные акробатические кульбиты.
Последний вышел на руках, держа ногами крошечную гармошку. Все они чинно уселись на полу, на заднем плане аудитории, и начались репризы. Ирина была настолько захвачена зрелищем, что на время забыла, что же ее сюда привело.
Парень с очень маленькой девушкой показывали номер про цыпленка. Парень-петух учил цыпленка взлетать на забор. Бестолковый цыпленок так уморительно повторял движения, что Ирина смеялась до слез. Потом на смену упавшему от изнурения уроком петуху-отцу, появилась курица-мать. Она долго вдалбливала цыпленку свою науку мимикой и жестами. Бесполезно. В конце концов, когда петух и курица уже лежали без чувств, цыпленок обиженно залетел обратно в яйцо и закрылся скорлупой.