Колыбельная [litres]
Шрифт:
Элен заводит двигатель и говорит, глядя в зеркало заднего вида:
– Я зашиваю рот рыбе.
Она убирает мобильный и ручку в сумочку. У нее в сумочке так и лежит серый камушек с ведьминской вечеринки у Моны – камень, который она получила от ковена. Когда Устрица ходил голый с мягким розовым сталактитом из сморщенной кожи и крайней плотью, проколотой серебряным колечком.
Мона в тот же вечер. Шелковица. Ее мускулистая спина, ладная крепкая попка… Я считаю – раз, я считаю – два, я считаю – три…
Еще
Библиотека в маленьком провинциальном городе, середина дня. Библиотекарь за стойкой. Большой стол, где лежат последние номера газет, переплетенные в огромные картонные папки. Первые полосы сегодняшних газет посвящены Густаву Бреннану. Вчерашних – какому-то сумасшедшему религиозному лидеру с Ближнего Востока. В позавчерашних – какому-то заключенному, приговоренному к смертной казни и подавшему апелляцию.
Все имена – в ежедневнике Элен. Даты смерти совпадают с датами в ежедневнике.
Но в газетах есть сообщения и кое о чем похуже. Денни Д’Тестро – сегодня. Саманта Эвиан – три дня назад. Дот Лейн – неделю назад. Все – молодые, все – известные манекенщицы и фотомодели. Все найдены мертвыми, причина смерти не установлена. А еще раньше была Мими Гонсалес. Ее друг нашел ее мертвой в постели, и – никаких следов. Ничего. Никаких зацепок. Правда, в опубликованных сегодня результатах вскрытия сказано, что на теле обнаружены признаки сексуального контакта, произведенного уже после смерти.
Нэш.
Элен заходит в библиотеку и говорит с порога:
– Чего вы так долго? Я есть хочу.
На столе передо мной – мой список имен. Рядом – статья с фотографией Густава Бреннана. И еще одна статья с фотографией с похорон какого-то психопата-детоубийцы, приговоренного к смертной казни, имя которого я нашел в ежедневнике Элен.
Элен видит все это и говорит:
– То есть теперь ты знаешь.
Она садится за стол, юбка туго натягивается на бедрах. Она говорит:
– Ты хотел знать, как контролировать эту силу, так вот… я справляюсь таким вот образом.
Секрет в том, чтобы сделаться профессионалом, говорит она. Если делаешь что-то за деньги, вряд ли ты будешь делать то же самое за бесплатно.
– Думаешь, проституткам нравится заниматься сексом в нерабочее время? – говорит она.
Она говорит:
– Почему, ты думаешь, архитекторы и дизайнеры всегда живут в недостроенных или неотделанных домах?
Она говорит:
– Почему у всех врачей такое поганое здоровье?
Она указывает рукой на входную дверь и на стоянку за дверью. Она говорит:
– Единственная причина, почему я еще не убила Мону, это потому, что я каждый день убиваю кого-то еще. И мне за это хорошо платят.
Я спрашиваю: а как
– Дело не в любви и ненависти, – говорит Элен. – Дело во власти. Ведь люди читают стишок вовсе не для того, чтобы убить своего ребенка. Им просто хочется, чтобы ребенок заснул. Им хочется взять над ним верх, хочется доминировать. Не важно, как сильно ты любишь кого-то, ты все равно хочешь сделать по-своему.
Мазохист провоцирует садиста. Даже самый пассивный человек – на самом деле агрессор. Мы все убийцы. Чтобы жить, мы убиваем растения и животных – а иногда и людей.
– Скотобойни, животноводческие хозяйства, парники и теплицы, – говорит она, – нравится тебе это или нет, но все это есть. И ты этим пользуешься.
Я говорю, что она наслушалась Устрицу.
– Секрет в том, чтобы намеренно убивать людей. – Элен берет в руки газету с фотографией Густава Бреннана. Смотрит на снимок и говорит: – Ты намеренно убиваешь чужих людей, чтобы случайно не убить кого-то из близких, из тех, кого любишь.
Конструктивная деструкция.
Она говорит:
– Я независимый специалист на договоре.
Международный киллер, который работает за драгоценные камни.
Элен говорит:
– Любое правительство занимается тем же самым.
Но правительство убивает людей, руководствуясь уважительными причинами, возражаю я. Например, если нужно казнить преступника, представляющего опасность для общества. Или для примера. Или чтобы отомстить. Да, я согласен, институт смертной казни несовершенен. Но это все-таки не каприз.
Элен на мгновение прикрывает глаза рукой, потом убирает руку, смотрит на меня и говорит:
– А как ты думаешь, кто мне звонит насчет этих маленьких поручений?
Ей звонят из Государственного департамента США?
– Иногда, – говорит она. – В основном звонят из других стран, со всего мира. Но я ничего не делаю за бесплатно.
Но почему драгоценности?
– Я ненавижу торговаться по поводу курса обмена валют, – говорит она. – К тому же, чтобы ты пообедал, поужинал и так далее, умирают животные.
Снова Устрица. Я уже понимаю, в чем моя задача: держать этих двоих подальше друг от друга.
Я говорю, что это другое. Люди выше животных. Животные существуют для того, чтобы кормить людей и служить людям. Люди – разумные и уникальные существа, и Бог дал нам животных, чтобы они кормили нас, и так далее. Животные – наша собственность.
– Конечно, – говорит Элен, – я так и думала, что ты это скажешь. Ты – на стороне победителей.
Я говорю, что конструктивная деструкция – это не тот ответ, которого я искал.