Колыбельная тьмы мертвецов
Шрифт:
Со смерти дюжины кадетов прошло четыре дня. Сложно сказать, восстановилась ли я за это время. Меня ещё долго трясло после угроз Зыбина: одну ночь я не спала, сжавшись в комок у стены и дрожа от непонятного мне страха, а в остальные часто просыпалась от кошмаров, которые были разными, но все так или иначе оказывались воспоминаниями из прошлого.
До сих пор не понимаю, что произошло. И не помню. Мне хочется узнать, кто убил кадетов, да ещё и таким жестоким способом. И почему в живых осталась лишь я? Точнее, почему я выжила, если отчётливо помню, что умирала? И почему сейчас мне кажется, что когда-то я испытывала нечто подобное? Ту же боль. Ту же потерю. Ту же пустоту.
Может, мой срок
Но кто их убил? Или что? Могла ли это быть действительно я, как доказывает Зыбин? Ведь я ничего не помню, возможно всё.
Нет. Трясу головой, отбрасывая мысли. На убийство людей я не способна. Это ужасно, отвратительно и аморально. Святые учат другому. И какую боль бы не принесли мне однокашники, я не настолько зла на них, чтобы убить. В этом я уверена.
К месту патруля подъезжают и другие корпуса. Всего их пять: северный, южный, западный, восточный и столичный. Я из западного, и если инструкторами остальных являются генералы, то у меня это один из трёх главнокомандующих Ордена. Пять лет назад, когда я узнала об этом, моей радости не было предела, ведь я думала, что буду обучаться у лучшего. На деле же Зыбин решил уйти в отпуск от основных дел стража, поэтому и взял под своё руководство кадетский корпус, думая, что так он только отдохнёт от ответственности и прочих дел. Нельзя сказать, что учитель из него крайне плохой, чему-то обучить может. В деле стража главное не то, как тебя обучают, а то, как обучаешься ты сам. Поэтому бесчисленная практика помогла мне укрепить свои навыки и умения.
До отборочных остаётся час с лишним, поэтому я иду в крепость, где надеваю серый кафтан. Когда меня посвятят в Орден, то кафтан будет синим с серебристыми узорами. Этот момент уже совсем близко.
– Ещё не передумала, Аня? – голос Зыбина за спиной звучит как раскат грома средь белого дня.
– Мой ответ вам известен, главнокомандующий, – как можно твёрже говорю я, застёгивая пуговицы кафтана, что помогает отвлечься и не думать, насколько близко уже подобрался страх. Руки ещё не дрожат. – И вы не посмеете это сделать на глазах двух других главнокомандующих, а также генералов и капитанов.
– Я-то не посмею, милая, – руки дёргаются. – А вот в лесу тебя мало кто убережёт.
Зыбин уходит, после чего я позволяю себе глубоко вдохнуть и выдохнуть несколько раз, чтобы унять дрожь. На этот раз воздух проходит без проблем, но вот холод так просто не исчезает. Сейчас не время для слабости. Я не могу её показать именно сейчас.
На улице уже все собрались. Встаю к своим однокашникам, которые оживлённо что-то обсуждают.
– Кадеты! – Зыбин выходит вперёд, и все воспитанники, как один, выпрямляются по струнке. Главнокомандующий одаривает их гордым взглядом. Кажется, ещё чуть-чуть, и этот старикашка, которому уже лет десять место в отставке, пустит слезу. – Сегодня вас ждёт главное испытание, к которому вы так долго и усердно шли! Отборочные! Конечно, не всем они будут по плечу, – с издевательской улыбкой говорит он, смотря на меня. – Поэтому, если вы чувствуете, что не справитесь, или же кто-то более мудрый и опытный говорил вам подобное, можете выйти вперёд и покинуть испытание прямо сейчас. Заверяю, это не будет считаться позором, вы лишь будете честны перед всеми и в первую очередь перед
Я знаю, чего он добивается. И этого он не получит. Я уверенно стою в строю, не двигаясь. Его угрозы не подействуют на меня. Не должны подействовать.
Но раз так, то почему мне страшно?
Никто так и не выходит вперёд, поэтому Зыбин, чья лысая голова сияет в свете закатного солнца, как блестящий котелок, продолжает говорить:
– В вас, парни, я нисколько не сомневаюсь! Уверен, лучшие из вас попадут к Мурашову, Водневу и Демидову! – при упоминании последнего воспитанники тут же оживляются и перешёптываются между собой. Кто-то тихо говорит, что возможность попасть к капитану, убившему весь свой предыдущий отряд, совершенно не привлекает, в отличие от шанса стать участником отряда какой-нибудь симпатичной стражницы.
Закатываю глаза. Зыбин же не обращает внимания на перешёптывания и грязные шутки.
– Уже к завтрашнему утру многие из вас будут носить не только синие кафтаны, но и гордое звание стражников Ордена Святовита! Да прибудут с вами святые! Не со всеми, конечно… – добавляет он на тон тише, поглаживая густые седые усы.
Главнокомандующий оставляет кадетов, уходя к остальным стражам, вокруг которых уже выстроились другие корпуса. В каждом не меньше тридцати молодых людей. Девушек гораздо меньше, чем юношей, но в каждом корпусе их несколько. Я же все пять лет обучения была единственной девушкой среди кадетов. Дело это не из приятных, а уж тем более не из лёгких.
По сравнению с другими взводами, западный корпус выглядит жалкой кучкой. Гибель дюжины кадетов серьёзно ударила по училищу, ряды заметно поредели. Наверняка произошедшее уже разлетелось по всему Ордену. И если кадеты могут не знать, почему у западного корпуса к концу обучения осталось так мало воспитанников, то собравшимся стражникам уж точно всё известно.
Зыбин встаёт рядом с двумя мужчинами такого же возраста, что и он сам. К кафтанам всех троих приколоты одинаковые серебристые значки: восьмиконечная звезда. Именно такие и носят трое главнокомандующих.
Левее всех стоит, как я понимаю, Богдан Рылов. Слышала я о нём немного, большинство говорят о нём как о жёстком, но сильном руководителе. По его лицу, иссечённому кривыми рубцами и шрамами, быстро можно догадаться, насколько он суров. Глаза тёмные, практически чёрные, и колючие. Взгляд хмурый и строгий. Рылов смотрит на кадетов как на свежее мясо, которое можно кинуть в гущу боя, чтобы отвлечь внимание противников от основного войска. По слухам, именно так Рылов и мыслит: ему ничего не стоит пожертвовать солдатами ради победы.
Среди всех Зыбин самый низкий. И при виде него сразу можно догадаться, чем он занимался на протяжении пяти лет: поеданием свежих плюшек или же настоящим делом стражника. Кажется, ещё немного, и пуговица кафтана в районе живота лопнет. Подбородков у главнокомандующего примерно три, но если смотреть на него сбоку, то и четвёртый можно увидеть. Голова лысая, а приличную часть красного круглого лица закрывают пышные усы.
В центре стоит мужчина, который, судя по виду, то ли уснул, то ли уже помер. Его глаза, под которыми собрались паутинки морщин, прикрыты. Спутанные седые усы и борода закрывают чуть ли не половину старческого лица. Волосы такие же серые и лохматые, точно старик не знает о существовании гребня или не тратит время на расчёсывание в силу своего преклонного возраста. Его я знаю, именно благодаря нему я и попала в училище. Тогда он выглядел таким же слабым и разваливающимся, но внешность Велимира Тузова – первого главнокомандующего Ордена – обманчива. Он будет проворней и живей многих кадетов и вряд ли уступит в силе кому-либо. Но ощущение, что ему осталось недолго, всё равно не покидает при виде Тузова.