Колыбельная
Шрифт:
В присутствии дипломированного нотариуса женщина, чье имя было установлено как Джойс Чапмэн, после того, как она была должным образом приведена к присяге, официально заявила, что:
1. Она является биологической матерью ребенка — девочки С.
2. Имя отца вышеназванного ребенка: НЕИЗВЕСТНО. Место его жительства: НЕИЗВЕСТНО.
3. Биологический отец ребенка никогда не выказывал претензий на данного ребенка, никогда не осуществлял помощь в какой бы то ни было форме матери ребенка и не проявлял признаков интереса к судьбе вышеназванного ребенка.
4. В свете сделанных
Подпись: Джойс Чапмэн.
Заверено: Нотариус".
Был еще документ, гласящий:
"Агентство «Купер-Андерсон» желает предупредить родителей, передающих своего ребенка для усыновления, что, если, в какой-то момент в будущем ребенок пожелает узнать их имена, фамилии и место пребывания, агентство не сможет предоставить такую информацию без их согласия или решения суда.
Чтобы помочь ребенку в будущем, агентство просит держать его в курсе любых проблем со здоровьем, которые возникнут у родителей или других членов их семьи и которые могут потом отразиться на ребенке.
Я желаю_____ — Я не желаю______быть названной, если
мой ребенок захочет в дальнейшем со мной встретиться.
Я не хочу принимать сейчас решение по этому поводу.
Я понимаю, что мое решение может в дальнейшем измениться, и в этом случае обязуюсь уведомить агентство письменно.
Подпись: Джойс Чапмэн".
— Ну что ж, надо с ней повидаться, — сказал Карелла.
Тридцать вторая улица в своей середине проходила рядом с парком Скотч-Мидоуз. Западной оконечностью он выходил на Хоппер-стрит, где в новомодном эллипсоиде «Хопскотч» селились многие городские художники и фотографы. Саму Оранж-стрит трудно было назвать модной.
Слишком хороша по отношению к центру города, но слишком плоха в сравнении с «Хопскотч». Она доходила, изгибаясь, почти до Стрэйтс оф Наполи и Чайнатауна на западе и резко поворачивала на север к складам, сгрудившимся у реки Харб. Дом 748 раньше был обувной фабрикой, затем превратился в склад машиностроительного оборудования, и в конце концов его поделили на квартирки, занятые не художниками — те жилив Квартале или «Хопскотче», — а людьми, которые называли себя актерами, сценаристами, музыкантами и танцорами. Большинство этих молодых людей еще учились. Настоящие актеры, сценаристы и прочие жили в новых домах по соседству с районом театров, но стыдиться тут нечего, Гарольд!
Девушка, открывшая им дверь квартиры 41, назвалась Анджелой Квист.
Детективы объяснили ей, что расследуют убийство и хотели бы поговорить с Джойс Чапмэн.
Юная особа сказала, что Джойс здесь больше не живет и что она сама собралась выйти из дому. Анджела была одета в длинное пальто, синие джинсы. Наряд дополняли кроссовки и вязаная шапочка, натянутая на уши. Она объяснила, что очень спешит на занятия, которые начнутся через двадцать минут, и не хочет опаздывать. Но все же сняла пальто и шапочку и сказала, что уделит им несколько
Анджела Квист была актрисой.
То есть она называла себя актрисой.
На самом деле Анджела служила официанткой и брала уроки актерского мастерства после работы. А ее квартирка представляла собой клетушку, отделенную пластиковыми перегородками от дюжины других таких же клетушек, выходящих в общий коридор.
Однако домовладелец получал неплохую прибыль!
Надо признать все же, что у Анджелы было прекрасно очерченное лицо с высокими скулами, аристократический нос, чувственный рот, ее глаза сверкали, как сапфировые звезды. Ее волосы были цвета меда, а голос — мягкий и нежный, и кто сказал, что Золушка не сможет попасть на бал и переселиться во дворец?
Она знала Джойс еще в Сиэттле, штат Вашингтон, где они обе выросли, ходили вместе в среднюю школу.
После выпускного вечера вместе приехали в этот город. Анджела хотела сделать карьеру в театре, а Джойс изучала литературу в Университете Рэмси.
— У Паркера Гаррисона, — сказала Анджела со значительным видом.
Карелла промолчал в ответ. — Поэта и романиста, — уточнила девушка.
Карелла чувствовал, что должен был сейчас воскликнуть: «Ну как же, Паркер Гаррисон!»
Вместо этого он кашлянул.
— Он очень известен, — настаивала Анджела.
Мейер тоже откашлялся.
— Попасть на его курсы очень трудно.
— Но, очевидно, Джойс-то он принял, — заметил Карелла.
— Конечно, знаете, она необычайно талантлива.
— И по-прежнему занимается у него? — поинтересовался Мейер.
— Джойс? Нет, уже нет.
— А что она делает сейчас? — спросил Карелла.
— К сожалению, я совсем не в курсе, — развела руками Анджела.
— Но знаете, где она живет?
— Да.
— И можете дать нам ее адрес?
— Да, конечно. Только... я хочу сказать, если вы интересуетесь тем, что произошло здесь...
— Да, именно...
— ...я не вижу, как вам может помочь адрес Джойс.
— Что вы имеете в виду, мисс Квист?
— Ну, сейчас она в Сиэттле, так что...
Детективы посмотрели друг на друга.
— Она вернулась в Сиэттл сразу после того, как родила. Точнее, сразу после того, как девочку удочерили.
— М-да. Это было где-то в августе.
— Кажется, около пятнадцатого числа. Если девочка родилась в июле...
— Да.
— И, по-моему, приготовления к удочерению начались сразу же...
— Да-да.
— Так что как только она избавилась от...
— Избавилась?
— Ну, вы понимаете, она не хотела возиться с ребенком. Ей же тогда было всего девятнадцать! Мы много об этом говорили. Вообще-то Джойс католичка, так что об отказе от ребенка не могло быть и речи, но она определенно не хотела возиться с девочкой. Я хочу сказать, Джойс незаурядно талантлива, у нее были прекрасные перспективы, и ей не хотелось быть прикованной к ребенку.